(Приводится по распечатке Людмилы Воронцовой, 1984)
Час прилива / Мёртвый сезон
Час прилива пробил.
Разбежались и нырнули.
Кто умел — тот уплыл.
Остальные — утонули.
А мы с тобой отползли -
И легли на мели
Мы в почетном карауле.
Мы никому не нужны.
И не ищет никто нас.
Плеск вчерашней волны Повышает общий тонус.
У нас есть время поплевать в облака.
Есть время повалять дурака Под пластинку «Роллинг стоунз».
(Приводится по распечатке Людмилы Воронцовой, 1984)
Дым коромыслом
Голоден стыд. Сыт азарт.
Динамит да фитиль вам в зад!
Сырые спички рядятся в черный дым. Через час — бардак. Через два — бедлам. На рассвете храм разлетится в хлам.
Но мы не носим часы.
Мы не хотим умирать И поэтому даже не спим.
А когда не хватает сил.
Воруем сахар с чужих могил.
И в кровь с кипятком Выжимаем лимон греха.
И дырявые ведра Заводят песни
О святой воде и своих болезнях.
Но — слава Богу! — все это исчезнет С первым криком петуха.
Дым. Дым коромыслом!
Дым над нами повис.
Лампада погасла.
И в лужице масла Плавает птичий пух.
Дым. Дым коромыслом!
Дым. Дым коромыслом!
Дай Бог нам понять Все, что споет петух.
В новостройках — ящиках стеклотары
Задыхаемся от угара
Под вой патрульных сирен в трубе,
В танце синих углей.
Кто там — ангелы или призраки?
Мы берем еду из любой руки.
Мы не можем идти,
Потому что дерьмо После этой еды, как клей.
Дым. Дым коромыслом!
Дым. Дым коромыслом!
Музыкант по-прежнему слеп,
Снайпер все так же глух.
Дым. Дым коромыслом!
Дым. Дым коромыслом!
Дай Бог нам понять Все, что споет петух.
Ох, безрыбье в речушке, которую кот наплакал! Сегодня любая лягушка становится раком И, сунув два пальца в рот,
Свистит на Лысой горе.
Сорви паутину! Здесь что-то нечисто!
Но штыками в спину — колючие числа.
И рев моторов в буксующем календаре.
И дым. Дым коромыслом. Дым.
Дым коромыслом. Дым.
Дым коромыслом.
Дым.
Январь 1985 (Приводится по изданию: «Александр Башлачёв. Стихи». М.: X.Г.С., 1997)
Мельница
Чёрный дым по крыше стелется.
Свистит под окнами.
— В пятницу, да ближе к полночи не проворонь — вези зерно на мельницу.
Чёрных туч котлы чугунные кипят
да в белых трещинах шипят гадюки-молнии...
Дальний путь — канава торная.
Всё через пень-колоду кувырком да поперёк.
Топких мест ларцы янтарные да жемчуга болотные в сырой траве.
Здравствуй, Мельник Ветер-Лютый Бес!
Ох, не иначе, черти крутят твою карусель...
Цепкий глаз. Ладони скользкие.
А ну-ка кыш! — ворье заточки-розочки!
Что, крутят вас винты похмельные — с утра пропитые кресты нательные?
...Жарко в комнатах натоплено.
Да мелко сыплется за ворот нехороший холодок.
А принимай сто грамм разгонные!
У нас ковши бездонные, да все кресты козырные!
На мешках — собаки сонные да бабы77 сытые да мухи жирные...
А парни-то все рослые, плечистые.
Мундиры чистые. Погоны спороты.
Чёрный дым ползёт из трубочек.
Смеётся, прячется в густые бороды.
Ближе лампы. Ближе лица белые.
Да по всему видать — пропала моя голова.
Ох, потянуло, понесло, свело, смело меня на камни жесткие, да прямо в жернова!
77 В оригинальной распечатке — «бляди». Исправлено автором, вероятно, для литовки.
Тесно, братцы. Ломит-давит грудь.
Да отпустили б вы меня... уже потешились..
Тесно, братцы... Не могу терпеть!
Да неужели не умеем мы по-доброму?
...На щеках — роса рассветная.
Да чёрной гарью тянет по сырой земле.
Где зерно моё? Где мельница?
Сгорело к чёрту всё. И мыши греются в золе.
Пуст карман. Да за подкладкою
найду я три своих последних зёрнышка.
Брошу в землю, брошу в борозду —
К полудню срежу три высоких колоса.
Разотру зерно ладонями
да разведу огонь, да испеку хлеба.
Преломлю хлеба румяные
да накормлю я всех, тех, кто придёт сюда тех, кто придёт сюда тех, кто поможет мне тех, кто поможет нам рассеять чёрный дым рассеять чёрный дым рассеять чёрный дым... рассея чёрный дым...
Март 1985
(Приводится по правленной автором распечатке)
Спроси,звезда