Александр Безыменский

Знает
Наверняка:
Там где-то
Будущие Наркомы
Ждут у сохи и станка.

Безыменскому удалось прекрасно передать картину постепенного выдвижения одного из этих «будущих Наркомов».

Вон, вижу, парень. Он боится
(Буянит же не хуже нас).
Молчит, набравши в рот водицы,
Как я когда-то… в первый раз…
Но знаю: выйдет дело гладко,
Он приобыкнет здесь — и вот,
Возмет себе словцо «к порядку»
А там поправочку внесет,
Рискнет «по прениям», растает,
Не речи разведет — поток!
И, наконец, доклад читает,
Он — тот молчащий паренек…

Недаром в десятилетнем Ахрютке, — крестьянском мальчишке, рано осиротевшем и поступившем сторожем в Уком РКСМ, — наш поэт почуял будущего строителя новой жизни.

Но на ряду с типами комсомольцев, комунистов, рабочих, Безыменский дал и ряд типов враждебного лагеря. И тут он прежде всего показал нам несколько действительно существующих людей: и мать свою, убеждающую сына — «Побыл в партии — будет теперь», и брата по существу чужого, служащего в Сельпромторге, рассуждающего об удобствах женитьбы и мечтающего о письменном столе. А на ряду с этими близкими представителями далекого враждебного мира Безыменский показал и ряд безыменных выразителей старого. Тут и «однорукий бес», — кулак, пытавшийся взять в свои руки деревню и сошедший с ума после того, как ячейка сорвала его хищные планы. Тут и «дворянин — помещик и регистратор СНХ»:

— Зарегистрируй, пожалуйста,
Что ты постоянен.
Всегда ты луг зовешь овином,
Но ты всегда знаток в ином.
Ты лучший спец по крепким винам
И проститучий гастроном.

Тут и длинноволосый «стопроцентный вития», сидящий в пивной с бутылкой, сосиской и журналом «Россия», «стопроцентный Мессия», отдавшийся спекуляции валютой и припасами.

5. Лицо рабочего подростка

Оспаривая мнение т. Троцкого, будто Безыменский — только поэт молодежи, я уже отметил, что художественный показ молодежи крупная заслуга Безыменского. У него действительно есть «неподдельная, нерасторжимая связь с поколением — иным, новым, небывалым» (Троцкий).

Недаром «Петр Смородин» кончается таким восторженным гимном Комсомолу:

Лейся в жизнь, человеческий дождь!
Гряньте, вспышки ликующих молний!
Вот она, вот она,
Рабочая
Молодежь,
Родина моя —
Комсомол мой!

Безыменскому действительно удалось показать «лицо рабочего подростка». Уже разобранная нами галлерея комсомольских типов прекрасно свидетельствует об этом. А ведь, кроме этих типов, наш поэт и в отдельных стихах, и, особенно, в «Комсомолии» дал целый ряд конкретных картин борьбы и жизни передовой молодежи. Он передает и молодой задор, порою положительно граничащий с детским озорством, задор, которым так мила молодежь:

Разве подраться с гимназистом?..
Где там?
Там, у Кости газета.
Бают, что с речью Ильича…
Кто-то навалился, крича.
На бок шапченка с'ехала
И… — пошла, поехала!
Вот где, вот оно раздолье.
Лейся ветер, вейся снег!
Плачьте вместе над юдолью
Потерявших дверь к весне.
Эти двери — мы же сами.
Мы с заводом, мы в труде…
Ну-ко ветер, вместе с нами
Кувыркайся в чехарде!
Вон глаза горят, как грозди,
Грозди солнц в оврагах тьмы,
Кто там спросит: кто здесь, что здесь?
Я и мы, и я и мы,
И я и мы, и я и мы,
И я и мы…
Стоп.
Ямы.
Бултых в сугроб
Лбами…

Но рядом с этой бодрой веселой молодой картиной мы находим и потрясающую сцену товарищеского суда над комсомольцем — рабочим Лешкой, с голоду укравшим на заводе какую-то мелочь в тяжкое время гражданской войны, а затем добровольно поехавшим на фронт. И тут же на редкость живая картинка комсомольского клуба, в котором «Зоечка тайно любуется на флакон», библиотекарь приводит в порядок книги, предгубкоммол подает самовар, а сторож Ахрютка за роялем, «еле-еле пальчиком ударяя, бубнит Марсельезу под нос». Тут и такая сценка перед самым отправлением в бой с бандитами:

Вдруг пятки Мишки засверкали.
— Куда тебя там чорт понес? —
И тихо донеслось из дали:
— Забыл внести-и-и… свой членский взно-о-ос.