не поздоровавшись, почти с начала собрания. По
окончании его Блок подошел ко мне.
На душе стало легче.
Прошло около недели. Однажды вечером меня потя
нуло по-старому на Пряжку, где
В доме сером и высоком
У морских ворот Невы 45
(цитирую стихи А. Ахматовой) обитал Блок.
Надо было мне его видеть очень. Мне хотелось полу
чить от него совет по одному, очень личному, д е л у , —
совет, который мог мне дать только такой старый, знав
ший так меня друг, каким был Блок. Хотя касалось это
неизвестных ему людей и отношений.
Кроме того, я шел пригласить его принять участие
в устраиваемой при Институте живого слова комиссии
по теории декламации.
Блока еще не было дома, когда я пришел к нему на
квартиру. За время нашей разлуки он переехал по той
же лестнице 46 двумя этажами ниже, в меньшее поме
щение, чего я не знал и прошагал к нему сначала в про-
дышанный воспоминаниями верхний этаж дома.
К одиннадцати часам Блок вернулся из театра. Он ма
ло изменился внутренно, сравнительно с тем его обликом,
в каком я его знал и любил в лучшее, довоенное время.
Внешне же изменился сильно. Не то что постарел, но очень
похудел. Нисколько не «опустился», но очень измучился.
Видимо, нуждался в длительном отдыхе.
Разговор по теории декламации вели мы в присутст
вии его родных. Не буду останавливаться на нем, так
как разговор этот приведен мною в заметке «Два слова о
чтении Блоком стихов», помещенной в уже вышедшем
в издательстве «Картонный домик» сборнике его памяти.
Потом родные Блока сами чутко догадались о жела
нии моем разговора наедине и оставили нас в тесной
столовой вдвоем. Блок выслушал меня и сказал: «До
конца вас понимаю».
Чувствовал я, что это так и что только он один мо
жет понять именно до конца.
Потом он дал и с о в е т , — «если уж вы хотите идти в
этом н а п р а в л е н и и » , — добавил он. Советом мне, по неожи
данным причинам, воспользоваться в жизни не пришлось.
396
Блоку не случилось видеть меня после некоторого
важного поворота обстоятельств моей личной жизни,
произошедшего тогда же.
В последний раз живым видел я Блока вскоре после
этого во дворе Дома искусств. В этот день я уезжал в
Москву (была Вербная суббота), и мы обменялись почти
только взаимными информациями о наших поездках.
Он отправлялся туда же на Пасхе. «От Дома искусств
ли едете?» — спросил он меня; я заявил, что от Союза
поэтов. Он нахмурился — и мы распрощались. На всю
жизнь. <...>
2
ДВА СЛОВА О ЧТЕНИИ БЛОКОМ СТИХОВ
1
Мало кто помнит теперь (да и я этого времени сам
«не застал»), что известности Блока (в передовых арти
стических кругах) как поэта предшествовала его извест
ность как декламатора.
Не раз мне рассказывали, и разные люди, что вот в
гостиной появляется молодой красивый студент (в сюр
туке непременно, «тужурок» он не носил). «Саша Блок» —
передавали друг другу имя пришедшего в отдаленных
углах. «Он будет говорить стихи».
И если Блока об этом просили, он декламировал с
охотой. Коронными его вещами были «Сумасшедший»
Апухтина и менее известное одноименное стихотворение
Полонского.
Было это в самом начале девятисотых годов. А когда
А. А. Блок познакомился с будущей своей женой,
Л. Д. Менделеевой (впоследствии Блок-Басаргиной), в
1898 году, в именье отца последней они играли «Горе
от ума», пьесу, требующую, вследствие совершенства
своих стихов, искусной как ритмически, так и эмоцио
нально читки.
2
«Гладкое место» — слышал я такое выражение про
блоковскую манеру чтения, представьте себе, от поэта.
А вот одна моя знакомая актриса ходила на вечера
Блока со специальною целью благоговейно учиться ис
ключительно манере чтения Блока, находя ее не только
397
безупречной, но потрясающей. Другой мой знакомый,
актер, выражался иначе: в чтении Блока — изумительное
мастерство, но отнюдь не такое, как у артиста, потому
что в нем что-то свое, не чувствуется никакой школы...
Я на это возразил, что ведь был же «первый портной»,
у которого учились следующие, а самому ему учиться не
у кого было.
Классическая простота и экономия в пользовании го
лосовыми средствами при произнесении стиха — вот что
делало манеру чтения Блока в глазах людей, привыкших
к эстетике контрастов, похожею на «гладкое место».
Я бы выразился так: и исчерченная алфавитными зна