пройдут перед вами: ревнивый муж, опирающийся обо
все косяки, совершенно невинная жена, вяжущая чулок,
некая подлая в красном, и Наташа не из той пьесы, и
молчаливый любовник» и т. д. Он ловко закончил про
лог, не рассказав ничего о пьесе, потому что сам не
знал, чем она кончится.
Некто в черном стоял перед занавесом, который был
сделан из шалей. Когда пролог кончился, Блок остался
совсем близко у кулисы или, вернее, у занавешенной
двери, сбоку, чтобы руководить представлением.
Открыли занавес. Невинная жена в пачках с добро
детельным чулком на спицах ходила на пуантах, при
лежно вязала, вздыхала об отсутствующем муже и рас
сказывала зрителям о своей невинности. Когда Блок
нашел, что она рассказала о себе достаточно, на сцену
был выпущен Ревнивый муж. Он громко вздыхал, стонал,
заламывал руки, опираясь о косяк двери. Невинная
жена, чтобы спастись от первой вспышки ревности, по
спешно набросила на голову шарф и хотела уйти, как
вдруг навстречу ей устремился Молчаливый любовник
в черной маске и, как-то механически разводя руками,
обнял ее и поцеловал. Бросив полный страха взгляд на
Ревнивого мужа, она быстро удалилась на носочках
в ужасе, как Эсмеральда, не забыв, впрочем, вытереть
щеку после поцелуя маски. Между тем Молчаливый лю
бовник с мрачным видом проследовал дальше по сцене,
по дороге поцеловав кстати Ревнивого мужа. Последний
отмахнулся от него, как от мухи, добросовестно оперся
обо все косяки и, завернувшись в плащ, застыл в позе
отчаяния. Тут вышла Некая подлая в красном и стала
всячески стараться обратить на себя внимание Ревнивого
мужа, но это ей не удавалось. Ремарка (в костюме Сне
гурочки) заявила, что сейчас стол и скамью уберут, а
зрители пусть вообразят, что они видят перекресток и
450
месяц, потому что Некая подлая в красном должна гово
рить монолог на перекрестке к месяцу щербатому,
Я просила Блока, чтобы он разрешил мне сказать толь
ко несколько слов: пожаловаться месяцу на холодность
Ревнивого мужа, поворожить на перекрестке и кончить,
но Александр Александрович неумолимо заявил:
— Нет, вы должны говорить долго, по крайней мере
страницу, так полагается.
Я уже упомянула о том, что мой монолог украсила
отповедь Сологубу, и все сошло вполне благопо
лучно.
В следующем действии Некая подлая в красном при
шла, закутанная в черный платок, к Невинной жене я
предложила ей купить молоко, в которое был подсыпан
яд. Тут вдруг появилось новое лицо, именуемое Ната
шей. Она была в костюме средневековой дамы из «Ба
лаганчика», наговорила какой-то ерунды про звезды, вы
пила отравленное молоко, приняв его за лимонад, и, ка
жется, намеревалась надолго еще остаться на сцене,
когда Молчаливый любовник, по своему обычаю, неожи
данно поцеловал ее. Она в замешательстве поспешила
уйти. Ремарка сейчас же попросила публику считать, что
яд не выпит, так как Наташа — действующее лицо из
другой пьесы и выпущена на сцену помощником режис
сера нечаянно.
Невинная жена благополучно выпила отравленное
молоко и стала умирать. Тогда муж, вдруг поняв свою
неправоту и придя в отчаяние, закололся на сцене, то
же самое сделала Некая подлая в красном (или, вернее,
в желтом), когда увидела его гибель. Молчаливый лю
бовник задумался, соображая, кого бы поцеловать, но,
вспомнив, что перецеловал всех, подошел и поцеловал
Ремарку, вызвав ее неожиданную реплику: «Ах ты, мер
завец! Не на такую напал». Последняя реплика не была
импровизацией: ее продиктовал Блок. Он же обязал
Ремарку говорить бесстрастным голосом, никак не тони
руя, что получалось очень смешно. Замечательно играли
свои роли Молчаливого любовника Мейерхольд и Блок —
Некто в черном. Он так и остался весь вечер в черном
плаще, как и все мы в наших костюмах. Вечер удался —
актеры и зрители остались довольны друг другом. Было
как-то особенно приятно и весело.
16*
451
ДВОЙНИК ПОЭТА. КОНЕЦ «СНЕЖНОЙ ДЕВЫ»
Вот оно, мое веселье, пляшет
И звенит, звенит, в кустах пропав.
Блок
Непонятная случайность соединила однажды певца
Фигнера с символистами. Это был концерт Фигнера в
Малом заде Консерватории, участвовать в котором поче
му-то пригласили Блока, Городецкого, Волохову и Ве-
ригину.
О знаменитом певце не могу ничего сказать. Голос
свой он уже потерял, и в этот вечер я его почти