но взяли билеты и поехали на тележке, в которой было
мало народу.
* Для зубов и кружев г-жи Бычковой. Париж. Институт сель
ского хозяйства и физических наук 105. Тинктура Галларум.
10 коп. (русскими деньгами). Член института А. Блок ( фр. ) .
472
Александр Александрович прощался с остающимися
«на всякий случай», а они напутствовали нас комически¬
ми пожеланиями. Нам обоим понравилось мчаться вокруг
горы, поднимаясь все выше над городом, и неожиданно
лететь вниз на каких-то сумасшедших поворотах. Когда
мы приехали обратно, лицо Блока сияло от удовольствия.
Люба и Н. П. смотрели на нас, вопросительно улыбаясь.
Блок сказал: «Чудесно. Едемте, Валентина Петровна,
опять». После этих слов наши спутники молча перегляну
лись и тоже взяли билеты. Мы вчетвером поместились.
на передних скамейках, а позади уселось несколько де
виц, которые все время визжали как-то механически. Это
действовало очень неприятно. Нам сказали, что содержа
тель «Луна-парка» им платил за это. Было непонятно, что
прибавлял такой визг к аттракционам? Мы бы катались
бесконечно, если бы не этот раздражающий, пустой крик.
После гор мы поплыли в лодке по гротам, но это оказа
лось совсем неинтересно — совершенно бездарная выдум
ка, которая нас почти рассердила. Затем мы отправились.
в лабиринт. Туда нужно было входить по одному, друг
за другом. Впереди меня шел Н. П., за мной Александр
Александрович и за ним — Любовь Дмитриевна. Была
кромешная тьма, мы ступали по чему-то мягкому, пол
под ногами прыгал, позади опять кричали пустыми голо
сами. На меня лично это действовало ужасно. В то время
как мои спутники веселились, у меня сердце сжималось
от непонятной тоски. Блок говорил мне смешной вздор,
но я на этот раз не могла отвечать ему в том же тоне,
меня давила темнота, и я собрала все силы, чтобы не за
кричать от ужаса. Когда я потом рассказала об этом Бло
ку, он очень удивился и сказал, что на него темнота не
действует так удручающе. Мы зашли в некоторые павиль
оны и потом долго сидели в саду на скамейке. Через не
сколько дней после этого к нам пришла Люба и рассказала,
что Александр Александрович каждый день ходит
один кататься на горах. «Докатывается до сумасшест
вия...» С ним всегда так бывало: когда начинал увлекать
ся чем-нибудь, весь отдавался этому. В конце мая я уеха
ла к родным. Н. П. писал мне в деревню, что был в
«Луна-парке» с моим братом и встретил там Любовь Дми
триевну с Александром Александровичем. Они просили
передать мне привет, говорили, что скоро уезжают за
границу.
473
ЛИРИЧЕСКИЕ ДРАМЫ А. БЛОКА
В ТЕНИШЕВСКОЙ АУДИТОРИИ
А в т о р : Нет, эти господа не го
дятся для такого рода поэзии. Я уж
лучше уйду.
Тик. Кот в сапогах
Осенью 1913 года наша компания собралась снова.
Все были бодры, полны энергии, и некоторым нашим меч
там суждено было осуществиться: мы организовали дра
матическую студию для Вс. Эм. Мейерхольда. Ввиду того,
что, в основном, в нашей студии преподавалась пантоми
ма и музыкальное чтение, что было ново и интересно,
студию посещали артисты наряду с начинающей моло
дежью. В середине зимы мы решили издавать журнал,
который должен был освещать работы студии, заявлять
о новых исканиях в искусстве. «Журнал Доктора Дапер-
тутто — Любовь к трем апельсинам» стоил совсем дешево
его издателям. Все сотрудники писали даром, художник
Бонди и затем Головин оформляли его тоже gratis *, ре
дакция помещалась в квартире Мейерхольда. Подписы
ваться на журнал заставляли родственников, которые бы
ли вовсе не причастны к театральным делам. Каждый но
мер выходил в количестве ста экземпляров.
Разумеется, сейчас же был поднят вопрос об участии
Блока. Любовь Дмитриевна выразила сомнение в том, что
он захочет участвовать в нашем предприятии; по ее сло
вам, он не чувствовал никакого пристрастия к комедии
масок, которая как раз прежде всего интересовала изда
телей. Однако Любовь Дмитриевна ошиблась. Когда Бло
ку предложили взять на себя редакцию поэтического от
дела, он согласился и даже сам давал свои стихи в жур
нал. В первой книге было напечатано его стихотворение
«Анне Ахматовой», в четвертой — цикл, озаглавленный
«Кармен», и в первой книге 1916 года — «Голос из хора».
На суд Александра Александровича, собственно, поступал