Все первые пароходы, в том числе и военные, были колесными. Мысль об использовании винта в качестве создателя тяги - или как часто говорят, движителя - возникла, видимо, в 1836 году. В этом году был спущен на воду первый русский винтовой военный пароход "Архимед", открывший новый этап в строительстве военных кораблей.
Уже в первые годы своей морской службы Александр Федорович Можайский обратил на себя внимание как технически образованный, высоко дисциплинированный, требовательный к себе и к подчиненным офицер, именно такие люди нужны были для освоения новой техники - паровой машины.
Вероятно в 1852 году эти обстоятельства и повлияли на назначение Можайского в состав экипажа одного из первых русских военных пароходов "Усердного", спущенного на воду в 1339 году. Этот колесный пароход имел машину мощностью в 60 л. с. Во время годового плавания на "Усердном" Можайский ознакомился с тем двигателем, который оказал сильнейшее влияние на все развитие промышленности, транспорта и военного кораблестроения XIX столетия и по сути дела, до конца века оставался единственным типом двигателя, на базе которого можно было решить задачу летания по воздуху.
Так прошли первые двадцать пять лет жизни Александра Федоровича Можайского - годы ученья, годы морской службы, выковавшие из Можайского дисциплинированного, волевого, отлично знающего свое дело морского офицера.
Из опыта плаваний Можайский вынес отличное знание свойств паруса.
Управление парусным судном - сложное искусство. И. А. Гончаров{5} после кругосветного плавания писал:
"Посмотрите на постановку и уборку парусов вблизи, на сложность механизма, - на эту сеть снастей, канатов, веревок, концов и веревочек, из которых каждая отправляет свое особенное назначение и есть необходимое звено в общей цепи".
Приводят в действие всю эту систему парусов знания и воля командира. Он должен распорядиться и приказать матросам какие паруса убрать, какие поднять, что предпринять во время шторма, штиля, как поворотить судно. Ветер создает при помощи паруса силу, которая движет корабль. Даже наклоненный под малым углом к ветру, парус рождает огромную силу, которая сообщает кораблю движение. Можайский знал, - процесс можно обратить и, заставив наклонную поверхность двигаться в неподвижном воздухе, вызвать появление большой, могущей поддерживать ее в воздухе, силы. И эта сила использована в древнем изобретении человечества - змее.
Не раз Можайский видел, как матросы на кораблях запускали змея, чтобы с его помощью забросить линь - веревку на берег. Эти наблюдения наводили Александра Федоровича на размышления о сущности той силы, которая поднимает наклонную поверхность. Воздушный змей - это тот же парус, только иначе использованный - не для создания горизонтальной движущей силы, а для получения вертикальной, поддерживающей подъемной силы.
Опытный и наблюдательный моряк, Александр Федорович Можайский, вероятно именно от паруса и воздушного змея пришел к первым своим мыслям о создании летательного аппарата.
В море
В октябре 1852 года с кронштадтского рейда к берегам далекой Японии ушел в плавание фрегат "Паллада". Вице-адмирал Ефим Путятин отправился на нем, чтобы вести переговоры с правительством почти неведомой восточной страны - таинственным Нипоном.
Русские землепроходцы еще в XVII веке вышли к берегам Тихого океана. За два столетия много раз происходили встречи русского и японского народов. Освоение Россией Дальнего Востока, особенно сильно развернувшееся к середине XIX века, делало необходимым и взаимовыгодным развертывание торговли между обеими странами. Именно для заключения торгового договора с Японией и была отправлена миссия Путятина.
Прошло немногим более полугода, и в Кронштадт прибыл посланец от Путятина, лейтенант Иван Иванович Бутаков. Он привез письмо с пути, из Сингапура. В этом письме Путятин просил снарядить и отправить на Дальний Восток новое судно на смену "Палладе". Прекрасный фрегат "Паллада" пришел в ветхость. Непогоды и штормы основательно потрепали его в далеком пути.
Выбор пал на новый фрегат, только недавно пришедший из Белого моря на Балтику. Он носил славное имя "Диана", как и тот шлюп, на котором русские моряки совершили кругосветное плавание под командованием знаменитого русского мореплавателя Василия Михайловича Головкина{6}.
Фрегат "Диана" был заложен в мае 1851 года и ровно через год спущен на воду со стапелей архангельской верфи.
Но для трудного плавания по Атлантическому и Великому океанам следовало еще раз основательно проверить фрегат, кое-что переделать, чтобы подготовить к далекому переходу. Фрегат выгрузили, осмотрели, укоротили мачты, чтобы он мог выдерживать качку в океане. Надбавили в высоту комингсы (пороги) люков, чтобы защититься от волны. С первого винтового фрегата "Архимед" поставили на "Диану" опреснительный аппарат, чтобы экипаж не терпел недостатка в пресной воде. Улучшили и усилили крепления орудий, перестроили помещения для офицеров и команды.
Подготовка фрегата продолжалась около двух месяцев.
Наконец настали дни последних приготовлений. 25 сентября он вышел на Большой кронштадтский рейд. Весь экипаж - более четырехсот человек - уже находился на борту фрегата. Прибыл командир - капитан-лейтенант Степан Степанович Лесовский, моряк, прошедший школу адмирала Лазарева{7}.
В тревожные дни готовилась "Диана" к отплытию. Политика Николая I привела Россию к войне с Турцией, начавшейся в сентябре 1853 года. Были все основания ожидать, что пламя войны сможет разгореться. Позиция Англии и Франции оставалась враждебной по отношению к России. Англо-французский флот недвусмысленно угрожал войти в Черное море. Поэтому 52-пушечный фрегат "Диана" снабдили большим количеством боеприпасов.
Для командования "Дианой" во время предстоящего сложного перехода, ввиду возможной встречи с врагом в открытом море, вдали от родных берегов, нужен был волевой, энергичный командир. Выбор пал на Лесовского, специально вызванного с Черного моря - продолжателя славных лазаревских традиций. Офицерский состав фрегата состоял из семи лейтенантов, среди которых были Александр Федорович Можайский и Иван Иванович Бутаков - посланец адмирала Путятина; четырех мичманов, и среди них - младшего брата Александра Федоровича - Тимофея; одного поручика корпуса флотских штурманов, подпоручика Петра Елкина, трех прапорщиков; обязательных на корабле врача и священника, и пяти молодых гардемарин, уходивших в свое первое практическое плавание.
"Сверх вышеупомянутых лиц, еще: императорского ботанического сада, коллежский секретарь Максимович и Петропавловского порта, коллежский регистратор Дмитрий Губарев. Всех нижних чинов: 377 человек, а именно: 28 унтер-офицеров, 7 музыкантов, 332 рядовых и 10 нестроевых" - так сказано в официальном отчете о плавании "Дианы". Кораблю предстояло служить домом для четырехсот русских людей не один, не два месяца, а годы. Правда, этот плавучий дом был тесноват - длиной не многим более полусотни, шириной чуть побольше десятка метров, но моряки были привычны к службе на море.
Настало пасмурное утро 4 октября 1853 года. Над водой низко повисли плотные, серого цвета, облака. Штиль, Недвижимо, не колеблясь, свисало белое полотнище флага. Его синие диагональные полосы, изломанные в складках материи, были похожи на застывшие молнии.
Старый адмирал Петр Иванович Рикорд прибыл на борт "Дианы" проводить моряков, собравшихся в далекое плавание. Почти пятьдесят лет тому назад, еще молодым человеком, в должности старшего офицера, он сам уходил на другой "Диане" под командой Головкина к берегам Японии.
Пароход "Отважный" подошел к фрегату, чтобы взять его на буксир. Матросы ловко приняли и закрепили буксирный трос, и вот, пошлепав колесами по воде на месте, "Отважный" сдвинул с места фрегат и медленно потащил его за собой.
Свободный от вахты Можайский смотрел на берег. Прошли линию грозных кронштадтских фортов - низких, приземистых, круглых кирпичных башен, построенных на маленьких островках. Вышли в море. Медленно повернулся и будто пошел назад вдоль правого борта пологий берег острова, на котором стоит Кронштадт. Сперва хорошо различимый с оголившимися деревьями на холмах, плыл вдоль левого борта берег залива, потом начал уходить на юг, превратился в синеватую полосу и растворился в тумане. Посвежело. Тяжелые, точно свинцовые, волны ударили в борт фрегата. Стало покачивать. Свист боцманской дудки вызвал наверх команду. Пора ставить паруса.