Что делать? Ждать, пока подвернется какая-нибудь оказия, и случайный, проходящий мимо, корабль доставит русских моряков на родину? А если этот корабль окажется английским?
Нет, нельзя сидеть сложа руки в японской деревушке и ждать. Моряки Первого Балтийского флотского экипажа не могут оставаться бездеятельными, когда они так нужны родине. Надо сделать все, что в их силах, чтобы скорее вернуться домой, скорее встать в ряды защитников России. Можайский предложил построить шхуну. Построить в Японии, руками русских моряков.
Он напомнил о маленьком суденышке, лет десять тому назад построенном на Балтике. Несмотря на малое водоизмещение, всего восемьдесят пять тонн, оно обладало великолепными мореходными качествами: хорошо держало курс, отлично слушалось руля и, главное, оставалось послушным и управляемым в свежую, штормовую погоду. Эти качества высоко ценят моряки, - вот почему они хорошо помнили "Опыт", как называлось суденышко. "Опыт" удачно плавал на Балтике, - почему не построить его на Тихом океане? Обводы шхуны были опубликованы в одном из номеров журнала "Морской сборник". Этот журнал лейтенант Александр Можайский спас вместе с другими книгами маленькой судовой библиотеки.
Командование приняло предложение Можайского строить судно, положив в основу эти чертежи и описание. Александра Федоровича назначили руководить работами по строительству шхуны.
Вот где пригодились теория кораблестроения и корабельная архитектура, которые преподавали в Морском корпусе и которые он, Можайский, так прилежно изучал. Понадобилось и знание начертательной геометрии и искусство рисования, которыми владел Можайский.
Второго февраля произвели закладку шхуны. На наклонном деревянном помосте, на стапеле уложили длинный продольный брус, который проходит по всей шхуне, от крайней точки носа - форштевня, до крайней точки кормы ахтерштевня. Это килевая балка, к которой присоединяют ребра корабля шпангоуты.
Можайский везде успевал побывать. Только что он отдавал распоряжение на стапеле, и вот уже в сопровождении переводчика он спешит в японскую деревню, чтобы договориться о валке леса, необходимого для постройки. Маленький, низкорослый японец едва поспевает за длинноногим Можайским. Офицер отдает короткие, деловые приказания, поторапливает отстающих; сам показывает как работать. Его высокая фигура в длинном черном морском сюртуке, застегнутом на все пуговицы, неотделима от стройки.
Быстро вырастал каркас будущего судна, он уже напоминал скелет огромного кита. Стучали топоры, спорилась работа в умелых руках. Вот начали обшивать каркас гладкими, хорошо обструганными, плотно пригнанными досками. Моряки спешили. Через два месяца со дня закладки суденышко уже конопатили и смолили, готовясь спустить его со стапеля на воду. Свою новую шхуну моряки назвали "Хедой" в память бухты, где затонула "Диана".
Точно скорлупка, качалась "Хеда" на синей воде залива. Оставалось еще поставить мачты, снасти, паруса - все то, что моряки называют рангоутом, навесить руль - и маленькое судно будет готово к далекому переходу.
Уже 21 апреля "Хеда" вышла в море. Ее командир лейтенант Колокольцов взял курс на северо-восток, к Петропавловску-на-Камчатке. Пройти предстояло более двух с половиной тысяч километров вдоль берегов Японии, вдоль всей гряды скалистых, неприветливых Курильских островов.
На "Хеде" не могли уместиться все моряки. Многие, в том числе капитан-лейтенант Лесовский, восемь офицеров, среди них и Александр Можайский, матросы, по приказу адмирала Путятина, отправились к родным берегам на иностранной шхуне.
Русские моряки возвращались домой пассажирами. Свободные от привычной морской службы, они подолгу всматривались в даль, желая скорее увидеть родину. Крупными шагами расхаживал Можайский по палубе. Что ожидает их дома? Что предпримут англичане на море? На Балтике или на Севере отец и брат Николай. Быть может они уже воюют... И кажется, что шхуна идет недостаточно быстро, и что американские матросы нерасторопны. Тихий океан неспокоен, огромные волны набегают на борт. Долго тянется время, когда моряк превращается в пассажира.
Три недели продолжалось плавание. Наконец на горизонте возник четкий огромный конус курящейся сопки Авача. Шхуна вошла в Авачинскую бухту, в глубине которой раскинулся Петропавловск. Можайский с волнением вглядывался в даль. Там в долине, на пологих подошвах двух гор, возле Петропавловской бухты видны городские здания. Шхуна входит в глубокую природную гавань Петропавловска. Вдоль левого берега протянулся хребет, отделяющий Петропавловскую бухту от Авачинской. Северная гора - Никольская, немного выше южной - Сигнальной. Обе горы, покрытые частым кустарником, соединенные невысоким перешейком, спускаются к городу отлого, без правильных дорог, с удобными входами.
Раздался салют русскому флагу, что развевался на форту старинной крепости на Камчатке еще с 1740 года. Долго в горах не смолкало эхо.
Прозвучала короткая команда. Загремела цепь, словно железная змея выбегая из клюза. Якорь лег на дно. Спустили шлюпки. Быстрые взмахи весел, и уже под ногами зашуршал песок. Один за другим сошли русские моряки на берег. Здесь - русская земля, здесь моряков встречают русские люди.
Можайский и его спутники узнали, что война не миновала и этого далекого уголка России и что здесь уже происходили боевые действия. Восемь месяцев назад, в августе 1854 года, большая соединенная англо-французская эскадра под командой английского адмирала Прайса подошла к Петропавловску, чтобы уничтожить русские корабли и порт.
В течение целой недели англо-французские военные суда: три фрегата большого ранга, трехмачтовый пароход, фрегат малого ранга и бриг, став на якорь на рейде Авачинской губы, вели артиллерийский обстрел Петропавловска. Дважды неприятель пытался высадить десант, чтобы овладеть городом и военными судами: фрегатом "Аврора" и транспортом "Двина", находившимися в малой губе. И дважды русские сбрасывали противника в море.
Адмирал Прайс имел задание захватить суда русской эскадры. Если бы Прайсу удалось это сделать - военной мощи России на Дальнем Востоке был бы нанесен серьезный удар: эскадра Путятина представляла собой большую силу. Но Прайс не встретил в Петропавловске эскадры Путятина. Поняв, что союзным судам не взять Петропавловска и не захватить "Авроры" и "Двины", адмирал Прайс застрелился.
Обстрел Петропавловска с судов был бессмысленным с военной точки зрения и не повел к какому-либо успеху. Предпринятый десант не удался, не помогла даже предательская помощь "нейтральных" американцев, которые указали десантному отряду, как подобраться в Петропавловск с тыла. Дальневосточные моряки стойко обороняли родную землю.
Защитники Петропавловска своей героической обороной против превосходящего противника вписали славную страницу в историю русского оружия. Однако в случае длительной войны вдали от России, русские корабли, лишенные подвоза боеприпасов, не смогли бы долго бороться с неприятелем.
Мысль о необходимости перевести эскадру из Петропавловска-на-Камчатке в новый, только что основанный порт - Николаевск-на-Амуре, выдвинул и настойчиво добивался ее проведения Геннадий Иванович Невельской{9} замечательный русский моряк. Его имя стоит в славном ряду людей, продолжавших дело, начатое русскими землепроходцами. В 1848 году, вопреки запрещению начальства, Невельской на транспорте "Байкал" совершил плавание от Петропавловска к устью Амура и далее на юг. Пройдя Татарским проливом, Невельской установил, что Сахалин - остров, а не полуостров, как тогда считали, и открыл морской путь из Охотского моря в Японское.
В августе 1850 года, поднявшись с шестью матросами вверх по Амуру, Невельской основал в этом безлюдном крае военный пост Николаевск, нынешний Николаевск-на-Амуре.
Дальний Восток был лакомым куском для английских и американских колонизаторов. Их корабли сновали вдоль побережья. Сотни китобойных судов плавали в Охотском и Беринговом морях. Их команды высаживались на северном русском побережье, грабя местное население.