Безумным восторгом было встречено вступление на престол Александра со стороны петербургского общества, которое объясняется нездоровым состоянием его в предшествовавшее царствование. Восторг этот по донесениям тогдашних иностранных послов в Петербурге выражался отчасти в очень комичных формах. На улицах столицы появлялись запрещенные костюмы, высокие сапоги с отворотами, упряжь, экипажи и т. д. Зубов на другой вечер по смерти императора Павла устроил в своем доме попойку, на которую явился во всём запрещенном, во фраке, в жилете из трехцветной материи и т. п. и начал метать банк, недавно запрещенный. Понятно, какое впечатление должен был произвести новый император на столь взволнованное общество; это было нечто еще не виданное в России. Молодой государь, которому только что пошел 24-ый год, являлся на улицах столицы без свиты, не носил никаких украшений, даже часов, при встрече с подданными довольствовался только поклонами, жил очень скромно, вперед назначая себе известную сумму денег, и если расходовал ее, жил в долг. С первых минут царствования он спешил резко заявить свою программу, направление деятельности; на это направление указывал уже манифест 12-го марта о вступлении на престол. В манифесте было заявлено, что новый император будет управлять «Богом порученным престолом и народом по законам и по сердцу своей великой бабки»; а имя Екатерины еще оставалось символом либеральных и гуманных идей. Это направление заявлено было целым потоком новых указов, полившимся с первых дней нового царствования. Все эти указы были направлены в одну сторону, все они торопливо заметали следы, оставленные прошедшим царствованием, каждый из них отменяет какое нибудь стеснение, заглаживает память о каком нибудь насилии. Трудно даже перечислить ряд этих указов изданных в первые 3–4 месяца царствования; приведем главные из них, чтобы показать характер нового правительства. Восстановлена была жалованная грамота городам и дворянам; возвращены права военным и гражданским чиновникам, лишившимся их по приговору военного суда или по указу в минувшее царствование; таких чиновников, оставленных с лишением прав, без возможности воротиться на службу, было свыше десяти тысяч; разрешен был свободный выезд русских людей в чужие края, как и въезд иностранцев в Россию; открыты частные типографии, разрешен свободный вывоз русских произведений заграницу. Тайная Экспедиция, т. е. тайная полиция, учрежденная Екатериной была закрыта, наконец, строжайше запрещена пытка, которая несмотря на запрещение ее в прошедшее царствование, еще практиковалась в тогдашних русских судах: мелочные стеснения, касавшиеся частных отношений домашнего быта пали сами собой без особых указов. В личных беседах, как в письмах, из которых некоторые были тогда напечатаны, император также ясно выражал свою программу или цель, какую он поставил для своей деятельности, цель эта состояла во водворении строгого закона на место царившего прежде произвола. Эта мысль высказана была довольно резко в ответе, какой дал император на просьбу княгини Голицыной, о чём то недозволенном законом. В просьбе было заявлено, что государь выше закона, император ответил, что он не признает на земле никакой власти, которая не вытекает из закона. Согласно с заявленным направлением, государя окружали люди, которые могли вести дела в этом направлении; то были всё представители образованного дворянства, стоявшие на высоте идей своего времени. Эти люди, давно уже знакомые Александру, разбросанные по разным местам в царствование Пасла, теперь призваны помогать новому государю; это были Новосильцев, граф Кочубей, граф Строганов и поляк князь Адам Чарторийский. Это были сыновья образованных вельмож, блиставших при дворе Екатерины: Кочубей был племянник Безбородко, Строганов сын того Строганова, который был влиятельным лицом при Екатерине, Новосильцев его близкий родственник. Все это был народ, воспитанный в том же самом духе, в каком воспитан был сам государь; учителем Строганова, напр. был француз Роск, республиканец, действовавший при конвенте и создавший известный республиканский календарь. У этих людей был один политический идеал — это государственное устройство Англии, с которым успели близко познакомиться Кочубей и Новосильцев, живя в той стране. Они и составили тесный кружок, с которым новый император начал тяжелую преобразовательную работу. Не занимая сначала никакого официального положения, эти люди собирались по вечерам в кабинете Александра и здесь обсуждали преобразовательные меры; учреждения и законы, которыми ознаменовались первые годы царствования, все были выработаны в этом тесном кружке, в этом неофициальном комитете, над которым очень много смеялись в тогдашнем петербургском обществе. Сам государь в шутку давал ему республиканское название, звал его «Комитетом Общественного Блага». В этом неофициальном комитете с поспешностью, понятной при тогдашнем настроении Александра и были затронуты одновременно самые разнообразные политические вопросы: о реформах управления; о перестройке социальных отношений, о распространении просвещения, о составлении нового кодекса и т. д. Прежде всего занялись устройством управления, именно центрального. Как мы знаем, центральное управление осталось нетронутым вопросом в царствование Екатерины; это царствование еще более его расстроило; в центре дела вели коллегии под руководством Сената — законодательного, судебного и наблюдающего учреждения; при Сенате действовал со значением блюстителя закона и представителя действующей власти генерал-прокурор. Сенат и коллегии постепенно теряли свое первоначальное значение в продолжение XVIII в. благодаря господству лиц над учреждениями и законами. Генерал-прокурор вел все дела внутренней политики; за Сенатом и коллегиями остались текущие дела. Все важные вопросы законодательного свойства рассматривались в тесном кружке, который составился из лир, призванных к тому императрицей. Благодаря этому господству лиц, Сенат и коллегии превратились в послушные орудия личной воли. Надо было создать стройный механизм высшего центрального управления, основанный на точных и твердых законах. Такова была первая задача, над которой работал неофициальный комитет. Следствием этих первых работ была первая попытка устройства центрального управления; она выразилась прежде всего в новом законодательном учреждении, каким стал непременный государственный совет. Этот совет, составившийся из 12 членов получил название высшего законодательного места; каждый новый закон должен был здесь обсуждаться.