«Разум, смысл сего плана, — писал он потом, — состоит в том, чтобы посредством законов утвердить правительственную власть на твердых основаниях и тем сообщить её действиям более достойной и истинной силы». Он объясняет необходимость общего преобразования государственного устройства; необходимость создана историческими преданиями, практическими условиями; Сперанский показывает в кратком историческом очерке, что уже с царствования Алексея Михайловича в России жили и развивались идеи государственного порядка, основанного на законе, проще говоря, конституционные идеи. Несмотря на уклонения, Россия по его мнению, всё-таки шла к свободе; раньше царствования Алексея Михайловича, Сперанский в нашем темном прошедшем не ощущал подобных идей; но законный порядок необходим и по современному положению России; потому что иначе жить нельзя; в России все существующие законы гражданские, уголовные — ничего не значащие признаки, потому что нет законов политических. К чему служит напр., закон, обеспечивающий право собственности, когда самая собственность может быть уничтожена произволом лица; или как может распространиться просвещение, когда оно в России только вредно; зачем просвещать раба, когда просвещение еще горче даст ему почувствовать всю тяжесть его положения; затем все умы находятся в тягостном неспокойстве, отчего? Оттого, что стал невыносим существующий порядок, следовательно, существующий порядок уже не соответствует общественному мнению. Сперанский излагает даже теоретические основания своего проекта, и выслушав их, можно сейчас догадаться, из какого источника они заимствованы. Вот общие основы правильного законодательного государственного порядка: всякое правительство законно только тогда, когда оно основано на воле народа; каждое правительство действует на известных условиях и перестает быть законным, если их не исполняет; условия эти выражены в основных законах страны, отсюда следует: так как источник всякой власти есть воля государства, страны, то основные законы могут быть только делом народа; цель основных законов ставить в известные пределы деятельность верховной власти. Развивая отсюда подробности государственного порядка, Сперанский говорит, что весь народ не может блюсти за правильностью действия основных законов; должен быть общий орган наблюдения; таким органом может быть только высший класс. Этот высший класс должен быть настолько образован, чтобы понимать сущность основных законов и условия правильного действия власти; настолько независим, чтобы не бояться власти и настолько связан с интересами народа, чтобы не покушаться на его свободу. Очевидно, таким наблюдающим органом должна быть политическая аристократия, пользующаяся своими полномочиями лишь по доверенности народа. Сперанский формулирует свои мысли известной фразой Монтескье: нет знати, нет и монарха, т. е. монарх без знати быть не может. Как должна быть эта аристократия, чтобы действовать правильно? Стоя между властью и народом, не потакая первой и не угнетая вторую, она должна быть составлена из старших сыновей известных фамилий, значение которых держится на майорате; кроме старшего, все остальные сыновья принадлежат к народу. Итак вот правильно устроенное общество, как оно представлялось Сперанскому: свободный народ, впереди его действующая по его доверенности знать и во главе общества связанная основными законами верховная власть. Чтобы возможен был такой строй общества, должны быть уничтожены существующие сословия; что такое эти сословия? Классы общества, разделенные интересами, следовательно, один другому враждебные; на вражде классов и вырастает произвол; следовательно, чтобы не было произвола должно устранить вражду классов, т. е. объединить общество; первое условие правильного государственного порядка и есть общественное объединение; без этого условия не возможен ни один элемент правильного общественного порядка; ни свободный народ, ни пользующаяся его доверием аристократия, ни соблюдающая основные законы верховная власть. С высоты такого идеала Сперанский спускался в русскую действительность и с трудом сдерживает в себе презрительное чувство; только чуть слышна в нём звучащая патриотическая нотка, которая смягчает горечь изложения этой части проекта. В России нет ничего; есть законы, но они ничем не обеспечены, есть сословные грамоты, но они ничего не значат, ибо в России нет сословий, а есть два класса рабов, одни — рабы верховной власти, а другие рабы этих рабов, т. е. дворяне и крепостные. Эти два масса непримиримо разъединены между собой и на непримиримости их интересов держится абсолютная власть. Интересы дворянства — держать в повиновении крестьян, интересы крестьян — чтобы дворяне были рабами короны; таким образом обоюдный интерес — общее рабство. Этот обоюдный интерес производит общую летаргию, убивает народную энергию; при таком порядке народ в 1000 лет не сделает шагу вперед. Итак в России нет ни закона, ни народа, нет и монархии, ибо абсолютная власть не монархия, а произвол. «Всего меньше», добавляет Сперанский с ударением, в России истинной монархии»; под монархией тогда разумелось ограниченное единодержавие. Итак, с чего надо начинать преобразование государственного порядка в России? С коренного источника, из которого вытекают все неправильности существующего порядка, т. е. с устранения общественного разъединения, вражды общественных интересов; эта вражда общественных интересов имеет свой корень в крепостном праве. Итак, всякая реформа в России, рассчитанная на успех и искренняя, должна начаться с преобразования социальных отношений. Трудно удержаться при этом, чтобы не заметить, что первый раз так просто и резко был поставлен этот вопрос в истории политического сознания России, Прежде реформ конституции начинали сверху, с преобразования того, другого третьего учреждения и редко спускались в полете своих преобразовательных мыслей ниже столицы; Сперанский первый взглянул на дело снизу, т. е. с корней. Итак первая задача преобразователя — устроить правильные, на законе основанные отношения сословий. Довольно трудно сказать, как у Сперанского построен был план освобождения крестьян. В том, что мы знаем, план этот является очень неудовлетворительным. Освобождение крестьян должно было совершиться в два приема: прежде всего должны быть точно определены повинности крестьян в пользу землевладельцев; для регулирования отношений обоих классов должны быть учреждены особые суды, которые бы разбирали столкновения крестьян с землевладельцами. Потом постепенно должен быть восстановлен свободный переход крестьян, существовавший в XVI веке. Подробности того и другого приема не развиты в доставшимся нам извлечении. Если план передан полно и верно, то Сперанский думал о безземельном освобождении крестьян, но это освобождение представлялось ему возможным только в далеком будущем; проектируемый им государственный порядок должен быть водворен раньше минуты, когда станет возможен этот факт. Как же спрашивается, конструирует Сперанский общество при крепостном праве? Он делит общество на три класса, которые довольно трудно согласить с его общим, теоретическим социальным строением. Общество русское должно состоять из трех сословий: из дворян, из среднего сословия и из рабочего класса. Дворянство пользуется своими землевладельческими правами, хотя на основании закона, т. е. продолжает править прикрепленными к земле крестьянами, но оно обязано службой; Сперанский восстанавливает обязательную службу для дворянства; каждый дворянин обязан служить в армии, или на гражданском поприще не менее десяти лет. Среднее сословие состоит из свободных классов, не принадлежащих к дворянству; это купцы, мещане и государственные крестьяне; это среднее сословие может даже проникать в состав дворянства, приобретая напр. земельную собственность. Рабочий класс состоит из несвободных крепостных крестьян, слуг и мелких ремесленников, которые не могут пользоваться политическими нравами наравне с двумя высшими классами. Куда же девалась наблюдающая аристократия, и думал ли Сперанский создать ее из русских общественных элементов? У него есть проект создания такой аристократии и очень характерный; он предлагал взять табель о рангах, да список всех сановников 14 классов, затем провести пальцем под 4-м классом и то, что окажется сверху зачислить в аристократию: он с горем замечает, что попадет много негодных людей, которые ничего не понимают, ничем не докажут государству своего права на это положение, но что же делать? Наличное поколение авось когда нибудь вымрет и его сменить более подготовленное к делу потомство. Много скрытой грусти звучит в этих строках Сперанского. Впрочем эта аристократия первых четырех классов осталась как то одинокой в прое