Чтобы закрыть данную тему, скажем, что в 1970-х годах известный писатель Д. Гранин обратился к ленинградским властям с просьбой разрешить известному антропологу М. М. Герасимову вскрыть гробницу Александра I, чтобы раз и навсегда установить, когда умер человек, чьи останки там покоятся, и попытаться реконструировать его облик по черепу. Однако советские власти, опасаясь, что подобная акция сделает гробницу монарха (или старца?) предметом паломничества верующих, отказали ученому.
Между тем у противников легенды о старце Федоре Кузьмиче позиции не менее прочные, чем у ее сторонников. Первое, что бросается в глаза, — странная для подобного хода событий неразбериха с наследованием престола. Если Александр I действительно решил «удалиться от мира», то почему не отдал распоряжения об опубликовании манифеста о воцарении Николая Павловича? Даже если он сам пожелал предоставить всё воле Провидения, то об обнародовании манифеста должны были позаботиться те сановники, которые помогали монарху в его «уходе от мира». Они-то прекрасно понимали, чем может грозить затянувшееся междуцарствие. Далее, поддерживая легенду о старце, мы тем самым обвиняем в обмане Елизавету Алексеевну и Марию Федоровну (не говоря уже о тех сановниках, которые были с Александром I в Таганроге). Ведь и жена, и мать без сомнений узнали в усопшем мужа и сына.
Добавим еще и выводы графологической экспертизы, проведенной в 1907 году по просьбе томского купца Семена Хромова, горячего почитателя Федора Кузьмича. При сравнении почерков старца (остались две его записки, выдержка из Священного Писания и конверт) и Александра I поначалу в глаза бросилось сходство некоторых деталей букв. Но не нашлось ни одной буквы, написание которой совпало бы полностью: если одна деталь сходилась, то другие резко различались, причем расхождения были устойчивыми.
Что же касается путаницы в воспоминаниях участников событий, то она легко объяснима тем, что мемуары они писали спустя десятки лет после смерти Александра Павловича.
Разматывая этот клубок противоречий, невольно задаешься крамольным вопросом: а был ли старец? Федор Кузьмич действительно существовал и проживал в Сибири, однако почему он обязательно должен был быть Александром I? Исследователи достаточно давно предлагают на эту роль совершенно другого человека — блестящего кавалергарда Федора Александровича Уварова-второго. Он родился в 1780 году, участвовал во многих сражениях с Наполеоном, вступил с армией в Париж, а в 1814-м женился на сестре будущего знаменитого декабриста М. С. Лунина. Человек образованный, рачительный хозяин и хлебосол, Уваров был одновременно очень щепетилен, раздражителен и взыскателен, а потому заслужил славу отчаянного бретера-дуэлянта. В 1827 году он бесследно исчез, а вместе с ним пропали все его бумаги. Интересно, что в дневнике духовника Уварова, упоминавшегося выше архимандрита Фотия, есть фраза, касающаяся интересующего нас персонажа: «Сегодня благословил чадо Феодора на подвиг»{311}. Почему бы, в самом деле, Ф. А. Уварову не превратиться в старца Федора Кузьмича и не оказаться в Сибири, завершая свое духовное перерождение?
Впрочем, что бы ни произошло в те годы, надо, видимо, согласиться с тем, что говоря о легенде, связанной с личностью Федора Кузьмича, мы имеем дело с такой исторической загадкой, которая не имеет однозначного решения и вряд ли будет когда-либо его иметь. Как справедливо писал биограф Александра I Н. К. Шильдер, в данном случае всё зависит от того, во что хочется верить тому или иному человеку: в то, что Александр Павлович мирно усоп в Таганроге, сраженный злокачественной лихорадкой, или в то, что он «ушел от мира», искупая свои грехи перед Богом и Россией.
В заключение заметим, что легенда об «уходе от мира» по-своему коснулась и императрицы Елизаветы Алексеевны, пережившей мужа всего лишь на четыре с половиной месяца и скончавшейся в уездном городе Белёве Тульской губернии в мае 1826 года. После ее смерти быстро разнесся слух о том, что она, подобно Александру Павловичу, «удалилась от мира». Для подтверждения этого слуха нашли даже подходящую фигуру — таинственную монахиню Веру Молчальницу, которая в 1840— 1850-х годах подвизалась в Сырковском монастыре в шести верстах от Новгорода. Легенда оказалась подкреплена тем, что после смерти Веры в ее келье, необыкновенно похожей на жилище Федора Кузьмича, нашли вензель, представлявший сочетание букв «Е» и «А».