Александр III ревностно относился к своим функциям правителя огромной империи. Как отмечали современники, фигура это была цельная, натура незаурядная, характер крупный. И достоинства, и недостатки имел далеко не мелкие. При росте 193 см молодой император был наделён огромной работоспособностью и физической силой Геркулеса. Он, шутя, сгибал подковы и серебряные тарелки. Однажды у себя в кабинете он согнул, а затем разогнул железную кочергу. Он никогда не показывал свою силу в присутствии чужих людей. По свидетельству Н. А. Вельяминова, Александр III «с удивительной, редкой добросовестностью и честностью исполнял свои обязанности царя-самодержца. Обязанности эти требовали громадной, почти сверхчеловеческой работы, которой не соответствовали ни его способности, ни его познания, ни его здоровье, но он работал, не покладая рук, до самой своей смерти, работал так, как редко кто другой. Эта неустанная, непосильная работа его очень утомляла…» Вставал император в семь утра, умывался холодной водой, облачался в крестьянское платье, после краткой прогулки по парку сам варил кофе в стеклянном кофейнике и, наполнив тарелку сушками, грыз их.
Мария Фёдоровна поднималась позже, заходила к нему в кабинет, два лакея вносили небольшой столик. Муж и жена завтракали вместе, обычно они ели крутые яйца и ржаной хлеб с маслом.
Затем царь принимал представлявшихся и доклады министров. Приезжавшие в Гатчину в назначенные дни с докладами и делами, как правило собирались в приёмном зале. Императрица в определённые дни принимала доклады своего секретаря, главноуправляющего Ведомством учреждений императрицы Марии, председателя Главного правления Красного Креста, начальниц институтов, представляющихся и немногих городских дам. Около часу дня царская семья собиралась ко второму завтраку в маленькой столовой в антресоле, к которому по очереди приглашались немногие из министров, имевших доклад в этот день и некоторые из придворных. Еды, конечно, там всегда было вдоволь, но, поскольку детям разрешалось садиться за стол последними после всех приглашённых, а вставать приходилось сразу же после того, как отец поднимался со своего места, они часто оставались голодными.
После завтрака державный отец «закуривал большую сигару и пил кофе в гостиной императрицы». Затем монарх занимался У себя в кабинете до 3-4-х дня или проводил время на воздухе, обычно в парке. После обеда (в 8 часов вечера), он вновь работал до 2-3 часов ночи, знакомясь с текущими документами, и приходил в спальню, когда супруга давно спала. Близким он говорил, что «его дело за него никто не сделает». Ведь каждый день на стол перед ним ложились кипы указов, приказов, докладов, которые ему следовало прочитать и подписать. Сколько раз, вспоминала младшая дочь Ольга, папа возмущённо писал на полях документов: «Болваны! Дураки! Ну что за скотина!» (112а, с. 189.) Даже находясь на отдыхе, он через день принимал фельдъегеря с бумагами, и все они на следующий день возвращались с резолюциями. Нередко посещали Гатчинский дворец-замок братья императора великие князья Алексей Александрович, Владимир Александрович с женой Марией Павловной и детьми, Сергей Александрович с Елизаветой Фёдоровной, Павел Александрович с Александрой Георгиевной, «жившей здесь вплоть до своих вторых родов, которые привели к безвременной кончине» (51, с. 7). Часто наезжала в Гатчину жена великого князя Константина Николаевича Александра Иосифовна с детьми и внуками. Все они имели свои апартаменты в Арсенальном каре дворца. Свои комнаты во дворце были также у семей герцогов Лейхтенбергских, Мекленбург-Стрелецких и принцев Ольденбургских (там же).