Борясь против крамолы, Игнатьев развернул активную деятельность департамента полиции. Особое развитие получила система провокации, когда одним из руководителей политического сыска стал подполковник Г. П. Судейкин. Со временем последний завербовал народовольца С. П. Дегаева, с помощью которого разгромил остатки исполнительного комитета «Народной воли». К лету 1882 г. на свободе, помимо скрывшихся за границу, оставался лишь один член комитета, Вера Фигнер (она была арестована в начале 1883 г.). В тесном взаимодействии с органами розыска работало судебное ведомство. Прокурор киевского военно-окружного суда генерал Ф. Е. Стрельников стал особенно известен изощрёнными приёмами для получения нужных ему показаний, за что был убит вольнослушателем Петербургского университета Н. Желваковым по поручению исполнительного комитета «Народной воли» (197, с. 170, 245).
Усиление правительственных репрессий нашло своё официальное выражение в издании «Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия», проведённое Игнатьевым в качестве закона 14 августа 1881 г. В соответствии с данным положением та или иная местность империи могла быть объявлена на «исключительном положении», которое позволяло административно-полицейским органам издавать особые постановления. Нарушение таких постановлений каралось административным путём: арестом до трёх месяцев или штрафом до 500 руб. при усиленной охране и до 3 тыс. руб. при охране чрезвычайной. Местным властям предоставлялось право высылать из подведомственных им районов нежелательных лиц, закрывать торгово-промышленные предприятия, учебные заведения и органы печати, приостанавливать деятельность земских собраний и городских дум, передавать судебные дела на рассмотрение военного суда.
При чрезвычайной охране они получали также право секвестра недвижимостей и наложения ареста на движимое имущество. При Министерстве внутренних дел было образовано Особое совещание, которое могло без всякого суда ссылать любое лицо сроком до пяти лет в самые отдалённые места империи. Пожалуй, французский историк А. Леруа-Болье не особенно преувеличивал, когда писал, что «Положение» предоставляет администрации права, которые «принадлежат главнокомандующему во вражеской стране».
Закон 14 августа 1881 г., введённый как временная мера, периодически продлевался и просуществовал до февраля 1917 г.
В. И. Ленин неслучайно назвал это «Положение» «фактической российской конституцией» (176, т. 21, с. 114).
Считается, что «Священная дружина», созданная весной 1881 г. при участии высокопоставленных и близких ко двору лиц, пользовалась покровительством Игнатьева. По его инициативе проводилось укрепление административно-полицейского аппарата. Была восстановлена независимость жандармерии от губернских властей. 4 сентября 1881 г. Игнатьев представил Александру III доклад о необходимости разработать проект реформы местных учреждений. Созданную для решения этого вопроса комиссию возглавил М. С. Каханов, бывший товарищем министра внутренних дел при Лорис-Меликове (см. § 4 этой главы). В 1882 г. образована межведомственная комиссия под председательством И. Д. Делянова для выработки мер по усилению надзора за молодёжью.
Игнатьев продолжал реализацию начинаний Лорис-Меликова в социально-экономической области, направленных на укрепление крестьянского хозяйства и упорядочение деятельности местного управления и самоуправления.
9 мая Александр III, рассмотрев журнал Общего собрания Государственного совета от 27 апреля, утвердил решение о переводе временнообязанных крестьян на выкуп. Им также была утверждена общая сумма ежегодного понижения выкупных платежей в 9 млн рублей и сложения недоимок в сумме 14 млн рублей (см. 147, с. 360—361). Вместе с тем государь предложил ещё раз обсудить вопрос о выкупных платежах, на совещании министров внутренних дел, финансов и государственных имуществ с участием «экспертов», приглашённых по их выбору. Состав 13 «сведущих лиц» (несколько предводителей дворянства и несколько председателей земских управ: князь Васильчиков, Галаган, Горчаков, Дмитриев, Калачов, Колюпанов, Наумов, Самарин, князь Щербатов и др.) был искусно подобран Игнатьевым. Как он писал впоследствии в докладе Александру III, работа их оказалась «настолько успешной, что их решено было пригласить в большем числе для обсуждения питейного и переселенческого дела». Второй созыв уже в составе 32 «сведущих лиц» для обсуждения этих вопросов сопровождался большой газетной шумихой. Игнатьев в своей вступительной речи заявлял, что «земские сведущие лица» призваны, дабы «самые жизненные вопросы не были решаемы без выслушивания местных деятелей». Однако ожидаемого реального значения этот сбор «сведущих людей», не принёс (см. 147, с. 361).