«…Часто мне теперь на мысль приходит Завьялов и Москва. Ученые, литераторы, защитники Запада, славянофилы и всё, что звонит красивыми словами об искусствах, выслали глубоко ученого рисовальщика русского и взяли на его место Скотти, у которого самая высокая нота — деньги и спекуляции, — напишет А. Иванов Ф. В. Чижову 8 февраля 1849 года. — Если б я знал наверное, что Н. В. Гоголь в Москве, я бы послал к нему об этом письмо; может быть, его авторитет пособил бы разбить бессовестность и восстановить Завьялова еще с большею крепостью…»
Отголосок резкости угадывается и в письме к самому Н. В. Гоголю: «Моллер мне сообщил, что вы в Москве и желаете от меня письма. Я бы очень хотел знать, что вы скажете мне о Завьялове; ведь этот человек совершенно был на своем месте, Москва предпочла Скотти. Не знаю, были ли вы всему этому свидетелем и как дело теперь»[143].
С провозглашением Римской республики все — и сторонники, и враги рассматривали ее как центр распространения республиканского правления по всей Италии. Поэтому для защиты Республики в Рим стекались отчаянные головы со всех концов страны, а для подавления объединялись все защитники старого порядка.
На призыв папы Пия IX к католическим странам помочь подавить Римскую республику отозвались Франция, Австрия, Испания и Неаполитанское королевство. Обещал поддержку Пию IX и полный решимости «не признавать римских легионеров» Николай I.
Франция, где к власти пришел Наполеон III, откликнулась на призыв папы одной из первых.
25 апреля 1849 года французская военная эскадра под командованием генерала Ундино высадилась в приморском городе Чивитавеккья.
29 апреля французы подошли к Риму.
Джузеппе Гарибальди было поручено организовать защиту стен Рима, кольцом окружавших город.
С господствовавших над городом высот волонтерам хорошо стала видна французская армия, медленно и с предосторожностями приближавшаяся к Риму. Она стягивалась на дороге из Чивитавеккьи к воротам Кавалледжьери. Приблизившись на расстояние пушечного выстрела, французы установили на высотах артиллерию.
Атака Рима началась в ту же ночь.
Приблизившись к позициям волонтеров в районе Казини, французы попали под перекрестный огонь…
Целый месяц длились кровопролитные бои на улицах и у стен Рима.
«Каждый день новые страхи, а чем-то еще все это завершится?» — признавался А. Иванов племяннице[144].
Работа над картиной, не прерывавшаяся до 30 апреля 1849 года, была на время оставлена.
Н. В. Гоголю художник писал 15 мая:
«До сих пор я все был верен моему слову и делу и, в надеждах, что уже недалеко и до конца, с которым бы разрешились все мнения и надежды общества, усиленно продолжал труд. Но вот уже две недели, как совершенно все остановилось: Рим осажден французскими, неаполитанскими и испанскими войсками, а Болония австрийскими. Каждый день ожидаешь тревоги. Люди, теперь здесь во главе стоящие[145], грозятся все зажечь и погребсти себя под пеплом. При таких условиях, конечно, уже невозможно продолжать дело, требующее глубоко сосредоточенного спокойствия. Я, однако ж, креплюсь в перенесении столь великого несчастия, и только что будет возможно, то опять примусь за окончание моей картины…»
Орудийный огонь и ружейная стрельба раздавались рядом.
Несколько бомб чудом миновали место, где находилась студия Моллера. Иванов собрался свернуть начатую большую картину Моллера «Апостол Иоанн Богослов, проповедующий на острове Патмос во время вакханалий» и нанять поместить (арендовать) погреб с крепким сводом для складки всего, что было в мастерской, но этого, к счастью, не понадобилось.
3 июня решило участь Рима. Французы овладели всеми доминирующими позициями и укрепились на них.
Положение волонтеров-гарибальдийцев ухудшалось с каждым днем.
Началась регулярная осада Рима иностранными войсками.
В июне А. Иванов напишет Н. В. Гоголю:
«Живу жизнью одной студии…
Об одном иногда только жалею, что нельзя записывать мне моих мыслей в памятную книжку. Прежде я имел это обыкновение — наблюдать за их разростанием. Впрочем, я и на это не ропщу, веря, что уже скоро будет всему развязка».
1 июля в Учредительном собрании решался вопрос продолжать оборону или прекратить ее? Вызвали Гарибальди. Он пришел в зал заседания прямо с передовой линии, весь в поту и грязи.
143
А. А. Иванов — Н. В. Гоголю. Конец марта — апрель 1849 года. Рим // Лит. наследство. Т. 58. С. 812.
144
А. А. Иванов — племяннице Е. А. Сухих. Весна 1849 года. Рим. См.: