Особенности белорусской нации. Подводя итог своим размышлениям о феномене «белорусскости» экономист, историк и политолог Юрий Шевцов писал о своей стране: «Беларусь имеет принципиально отличную от России культуру политического обустройства. В этом регионе тяжело создать сильную и устойчивую центральную власть. Практически отсутствует долгосрочный экономический источник такой силы: ни шведских рудников XVI-XV1I вв., ни богатств Сибири XVII-XVIII вв., ни осваиваемой причерноморской степи XIX в. В то же время регион между Полесьем и Балтийским морем практически невозможно оккупировать и устойчиво господствовать над ним, опираясь лишь на собственную военную силу Наконец, этот регион сам по себе не очень привлекателен по сравнению с Балтийским морем и его торговым значением, степью или, повторюсь, Сибирью. Этот регион - всегда зона обширного транзита, который может быть успешным, только если будет политически обеспечен согласием на него местного населения.
Местная политическая традиция, которая в состоянии обеспечивать выживание на этой территории и прогресс, - это культура унии, перманентной консолидации региона в контексте более широких объединительных процессов. Если российская политическая традиция - это традиция захвата и покорения, то традиция белорусская и шире балто-славянская, региональная - это стремление объединиться на определенных условиях с сохранением каждым субрегионом своих прав, обязанностей иот- личий. Политическая культура белорусов - это прежде всего культура переговоров об очередной унии или уточнении условий уже заключенной унии.
Такие исторические события и персонажи, как коронации князей Миндовга и Даниила, Кревская и Люблинская унии, вся история правления Ягеллонов, Великое посольство Льва Сапеги в Москве, Станислав Понятовский, даже Александр Лукашенко с его курсом на интеграцию с Россией без потери самостоятельности Беларуси - абсолютно логичны в политической культуре и традиции белорусов, но алогичны в культуре и политической традиции русских. И наоборот, совершенно естественно в рамках российской политической и культурной традиции стремление даже нынешней, слабой России вобрать Беларусь в «семью субъектов федерации», как предложил в 2002 г. президент Владимир Путин.
Непонимание российскими интеллектуалами и политиками сути политической инициативы Беларуси относительно союза с РФ без вхождения в состав последней абсолютно естественно, ибо эта инициатива не укладывается в традиционное для Москвы восприятие себя самой как «собирательницы земель» под единым скипетром - сильной централизованной властью. В то же время с точки зрения белорусской политической традиции совершенно нормально стремиться к объединению, но не к растворению в единой стране. Так были организованы Великое княжество, Речь Посполитая и даже отчасти Советский Союз с его союзными республиками».
Продолжая свой очень интересный и глубокий анализ, Юрий Шевцов писал, что «белорусы умеют мыслить себя в контексте большого целого, культура и традиция белорусов позволяют им находить свое место внутри большого политического и культурного организма, не растворяясь в нем. Русские как народ таким опытом практически не обладают. Зато у русского народа есть традиция мыслить себя вселенски, абсолютно, безоглядно бросаясь достигать самые масштабные цели. Русские обладают относительно непрерывной исторической и культурной традицией, хранителями которой выступают церковь, государство, русский язык, обширное пространство расселения русского народа и его численность. Утрата одного или некоторых из этих факторов, любые трансформации внутри институтов государства и церкви, любые реформы языка не влекут за собою прерывания традиции в целом, ибо одновременно все эти факторы уничтожены или трансформированы быть не могут. В некотором смысле русский народ живет в ощущении времени как вечности, в которой он будет «всегда». У белорусов не один раз могло быть уничтожено все или почти все: язык, государственность, церковь, которой они были привержены в данный момент истории, этническая самоидентификация. Иногда, как, например, во время нацистской оккупации, речь шла о возможности физического уничтожения или прямого порабощения белорусов. Белорусская идентичность неизбежно вобрала в себя осознание возможности гибели и дала на него рациональный ответ - программу выживания и победы во имя выживания. Белорусы не живут в гарантированной «вечности» и вынуждены жить рывками и расчетом. Выходом из такого расчетливого, более «скучного», чем в русской системе ценностей, существования не может быть простой переход к русской самоидентификации».