В источниках отсутствует информация о личных качествах Атропата. Реконструировать эти качества нам помогают результаты его деятельности. Атропат, как и многие другие представители Ахеменидской знати, был достаточно амбициозен к удержанию своей политической власти как во времена активных захватнических операций Александра [Hyland, 2013. P. 142], так и в условиях стабилизирующих процессов. Показателем этого является пройденный Атропатом при македонской оккупации 10-летний путь (331–321 гг.). Это был период, требующий четкого продумывания действий в условиях кровавого противостояния, доносов, допросов, подозрений, возвышений и падений.
При всем том, что каждый год после Гавгамельской битвы в октябре 331 г. был для Атропата важным в части сотрудничества с Александром, решающим оказался 324 г. В течение этого года состоялись судьбоносные для него события в Кармании, Пасаргатах, Сузах и, наконец, в самой Мидии.
В должности сатрапа Мидии Атропат сумел завоевать доверие у македонского руководства. Он проявлял верность данному слову, отличался в качестве умелого политика; сумел войти не только в ближний политический, но и семейный круг македонского руководства, став тестем одного из ведущих македонских деятелей Пердикки. Победа Атропата над Бариаксом носила характер не только военного, но и социального успеха, так как население, знать и политическая элита Мидии стали на его сторону. Успех Атропата в противостоянии с македонскими генералами был откровенно политической и юридической победой, когда самим Александром были наказаны высокопоставленные македонцы и из Мидии были выведены македонские войска. Это было начало, которое облегчало ему путь к дальнейшей самостоятельности.
Визит Александра в Мидию осенью 324 г., ознакомление с мидийскими достопримечательностями носили беспрецедентный характер. За 8 лет своего пребывания на землях Ахеменидской империи Александр впервые на несколько месяцев отошел от военных тревог и забот, проблемы, окружавшие его, казалось бы, потеряли свою остроту. За это время он успел даже написать и поставить пьесу, посещать театральные постановки и концерты, общаться с творческой интеллигенцией, участвовать в спортивных соревнованиях. Стратегическим результатом визита Александра в Мидию, в преддверии его смерти, наряду с ранее сформированным мнением о преданности Атропата Александру, в то же время явилось формирование у Александра мнения о наличии в лице Атропата сильного правителя, сумевшего централизовать свою власть и способного на еще большее.
Важным для объективной оценки процесса достижения Атропатом независимости своей наследственной территории является сообщение Курция о том, что «незадолго до этого (возможно, речь идет о посталександровском распределении должностей) слуги царя под предлогом завоевания чужих царств по отдельности захватывали огромные пространства, поскольку все жители там принадлежали к одному племени и были отделены от других границами своего царства» [Curt, X, 10, 5–7]. Из этого сообщения следует, что важнейшими факторами достижения независимости были принадлежность населения к единой исторической общности и наличие четких, исторически объяснимых границ. Население Мидии и Атропатены представляло собой родственные народы, но исторически разделенные правящими династиями. Границы между этими двумя мидийскими регионами также были известны, и не составляло особого труда их разделить. Деление могло произойти на основании исторической границы, существовавшей почти три века тому назад между государствами Мидия, Манна и Ашгуз, правопреемником двух последних из которых была возрождающаяся Атропатена.
Утвердившись в Малой Мидии/Атропатене, Атропат мудро избегал противостояния с александровскими наследниками, такими как Питон/Пифон, Эвмен и другими, когда те пытались силой оружия сохранить контроль над бывшими ахеменидскими сатрапиями. В условиях борьбы за свои государственные идеи борющиеся стороны неоднократно превращали территорию так называемой Большой Мидии в арену кровопролитных войн. Атропат сумел сохранить независимость управляемой им возрожденной страны, создать стабильную династию и сосуществовать с соседними странами и в итоге пережить империю Селевкидов [Hyland, 2013. Р. 140].
Сразу после смерти Александра возникли два вопроса: кто станет править империей и как разделить наследство, чтобы удовлетворить интересы всех. Царь завоевывал мир усилиями своих сподвижников, которые считали себя истинными его наследниками и преемниками. Но могла ли вообще эта превратившаяся в призрак царская власть стать предметом наследования? Нет! Причина крушения сложившегося в Вавилоне государственного устройства в немалой степени связана с тем, что ему не хватало ясности и четкости [Шахермайр, 1986. С. 349–353, 350], а последующая история представляла собой вражду и войну сатрапов, ибо каждый считал себя вправе властвовать. Борьба шла не просто за власть, в центре и сатрапиях это было противостояние сторонников двух идей. Одной из этих идей было сохранение единства политического наследия Александра, за которое выступал Пердикка (погиб в 321 г.), Эвмен (погиб в 316 г.), а также враждовавший с ними Антигон (умер в 301 г.), а с другой — идея распада империи и создание целого ряда независимых государств.