Знаешь, — сказал Гималай, — Это селение, куда мы идем, называется Гордием. Красивое, по моему, название. Я слышал от отца, там есть ручей. В нем ловят самых крупных форелей в нашей округе. Возможно, это компенсирует тебе сегодняшнюю неудачу. Еще, рубашки там украшают вышивкой. В нашей лавке всегда есть несколько. Их часто покупают молодые крестьяне для своих невест.
Мир, в котором живут люди, вместе с добром заключает в себе и зло. Школа развивала в своих учениках заложенную в людях способность предугадывать опасность и бороться с ней. Это были чувство и сила, которые помогали Учителям защищать города и деревни от зла, принимавшего разные формы.
Существовало несколько различных течений и подходов к проблеме. Были школы, которые вменяли себе в обязанность бороться даже со случайным злом. Таким, как несчастный случай, оплошность и халатность. Они утверждали, что все это — проявления всеобщего зла, такие же, как убийство и воровство. Были известны несколько крайних экстремистов, не считавших смерть неизбежным законом вселенной, а лишь замыкающим звеном в порочной цепи злых поступков каждой из живущих в этом мире тварей. Их стремление преодолеть закон смерти приводило порой к печальным и смешным последствиям. Впрочем, эта ересь была единогласно осуждена всеми представителями школ, а из последовавших ей остались лишь единицы.
Путь им предстоял неблизкий. Во второй половине дня местность стала меняться, холмы стали площе, рощицы между полями занимали все большее пространство, сливаясь друг с другом и становясь настоящим лесом. Они продолжали путь в глубь страны, два раза останавливаясь для отдыха и еды. Под вечер, проходя одно из ставших редкими селений, они разговорились с разбитной молодой крестьянкой.
Она стояла одна, прислонясь к стойке приоткрытых ворот, и сонно грызла семечки, сплевывая шелуху в пыль. Улица была пустынна. Ветерок играл мелким песком и обрывками тряпья, крутя их в микроскопических торнадо, периодически возникающих и исчезающих.
Поздоровавшись, они попросили воды. Она нехотя оторвалась от стойки, ее взгляд скользнул по их лицам. Видимо, молодцы приглянулись ей, она улыбнулась и скрылась за створкой ворот.
— Вот, — сказала она, вскоре вернувшись — Попейте молочка, а хлеб и сыр возьмите с собой. А то оставайтесь, ведь ночь на дворе. На сеновале у меня переночуете. В лесу-то нынче опасно стало.
— О какой опасности ты толкуешь? — спросил, насторожившись, Гималай.
— Да разное всякое. Люди пропадают. Вот недавно лесник пропал. До чего ушлый был мужик, а гляди ты, тоже не уберегся.
— А чего он пропал-то, может зверь какой задрал?
— Да какой там зверь, его самые матерые медведи стороной за пол-километра обходили.
— Останемся на сеновале? Как думаешь, Александр?
— Что нам, в первый раз в лесу ночевать? Спасибо тебе за молоко и хлеб. Мы, пожалуй, пойдем, поищем место, а то и правда темнеет.
— Ну как знаете, — С досадой сказала крестьянка и ушла в дом, захлопнув ворота и закрыв их на засов.
Так же как и прошлым вечером Александр ощутил тревогу. Только теперь чувство было отчетливей и ближе к сердцу. Ночь застала их недалеко от места, в которое они направлялись. Назавтра ближе к полудню они рассчитывали выйти к деревне. И хотя он не очень доверял словам этой молодки, им следовало быть настороже.
Глава 2
Гордиев узел
К Гордию он вышел на следующий день, гораздо позднее, чем рассчитывал. Он потратил много времени, хороня Гималая и блуждая по лесу. Александр был измучен бессонной ночью и не решился сразу же войти в деревню. Чувство опасности, как раненая птица, не переставая, билось возле сердца. Снова и снова он переживал события этой ночи, то коря себя за неосмотрительность, то досадуя на судьбу, понимая, что в сущности он мало что мог изменить. У него не было ни сил, ни желания думать о том, что ждало его в этом селе. Он сошел на обочину, лег на траву и стал смотреть в затянутое серой пеленой небо, потом закрыл глаза.
Уже в темноте они вышли на поляну с серебристой травой. Без труда насобирали веток и разожгли костер. Его дым не заглушал теплых ароматов леса. Пахло грибами, хотя время их буйного размножения еще не пришло.
Поев хлеба с сыром, которые дала им крестьянка, они разворошили костер и легли на траву. В душе не унималась тревога. Александр вытащил меч из ножен и положил рядом, Как оказалось позднее, это было нелишней предосторожностью. Так же поступил и Гималай. Все это время, с момента встречи с крестьянкой, они почти не разговаривали.
Я все думаю, почему Учитель не дал нам лошадей? — сказал Александр, подкладывая сумку под голову, — Уже сегодня, после полудня, мы могли бы быть на месте.
— Да, странно, — Гималай отвернулся от костра, на догорающие угли которого смотрел последние пять минут. — Дело то, по-моему, срочное. Хотя, с другой стороны, если идти пешком, есть время подумать и приготовиться. Мы ведь никогда не были близкими друзьями. А так привыкаем друг к другу помаленьку.
— Да, наверно. Хотя у него могли быть и другие причины, о которых мы не знаем. Как ты думаешь, что там могло случиться? Ну пропал Учитель, может ушел куда, да забыл предупредить.
— Может быть, — Откликнулся Гималай.
— Хотя эта его болезнь выглядит странно. Зачем посылать больного человека за помощью?
— Давай спать, завтра сами все увидим, — сказал Гималай, перевернулся на другой бок и затих, давая понять, что разговор окончен.
Александр заложил руки за голову и стал смотреть на звезды. Полная луна резко очерчивала верхушки деревьев, образовавших густую стену вокруг куска темно-синего неба над поляной.
Как и множество других людей, смотревших на звезды в подобных обстоятельствах, он мысленно оторвался от земли и устремился в небо. Удаляясь, он окинул взглядом лес, дорогу, по которой они пришли, поляну, на которой сейчас лежали. Звезды не становились ближе, но на высоте время и пространство его жизни расстилалось под ним как тканный ковер мест и событий. Отрешаясь от тревог и желаний, он входил в покой созерцания.
Как же малы наши дела и ничтожны заботы в сравнении с этим бесконечным безмолвным покоем неба. И все же в глубине души он знал, что вскоре возвратится из этого созерцательного полета. И все то, что он оставил внизу как грязную, неудобную одежду, снова облечет его душу и тело. Ибо невозможно для человека, пока он жив, стать тем безмятежным существом, что обитает между землей и звездами и наслаждается лишь созерцанием. И кто знает, возможно ли такое после смерти. Напрасно мудрецы и Учителя обещают просветление и освобождение как результат тренировки и медитации, это лишь высокая мечта человека, способного к высокой мечте.
Шорох на дальнем конце поляны заставил его прервать полет. Он резко приподнялся на локте, другая его рука легла на рукоять меча. Из-за деревьев показалась фигура. На фоне темных деревьев он разглядел давешнюю крестьянку в светлом сарафане.
— Вот, принесла вам одеяло, — сказала она, приблизившись, и застенчиво улыбнулась. Что-то было не так. Сила подняла его на ноги в долю секунды, зрение обострилось. Время потекло медленнее относительно его чувств. Но даже всего этого не было нужно, что бы заметить — в руках у крестьянки не было никакого одеяла, и вообще ничего не было.
Ее улыбка превратилась в оскал, быстро и непостижимо. Так, что он, завороженный неестественной красотой этого превращения, с трудом отвел глаза от ее лица. Гималай так и не проснулся, когда то, что было молодой крестьянкой, а теперь стало огромной белой белкой, вдруг прыгнуло вперед. По дуге оно взвилось высоко, увернулось в воздухе от клинка, и обрушилось на спящего. Красные острые зубы, совсем не такие, какие бывают у белок, вонзились в его шею, чуть пониже затылка.
Александр не увидел, как дернулись ноги Гималая, когда чудовище вырвав кусок мяса из его шеи, полоснуло лапой по его спине. И один этот удар рассек плоть и кости до самого сердца. Сверху, из крон деревьев прыгали на поляну ужасные белки, издавая стрекочущие стоны.