«ТЫ ДОСТОИН БЫТЬ МОИМ СЫНОМ»
В ходе завоевания фракийского побережья Эгейского моря Филипп II в 340 г. до н. э. начал осаду Перинфа. Здесь военный опыт македонян столкнулся с мужеством перинфян. У стен города развернулись жестокие кровопролитные сражения. В палатке по соседству с отцовской жил лагерной жизнью и Александр. Он находился среди грубых и разнузданных военачальников, привыкших к разным вольностям, каким предаются победители. Сцены пьянства, при которых он присутствовал каждый вечер, не присоединяясь к бражникам, вызывали у него чувство отвращения и сурово осуждались им. Александр, только что прошедший обучение у Аристотеля был крайне шокирован местными нравами. Он дожидался, пока вино одурманит всех, чтобы, удалившись в палатку, предаться чтению Гомера и мечтам об Ахилле и Патрокле, Ахилле и Бресииде. Военачальники посмеивались над тем, что он не участвует в их грубых развлечениях, и он пытался доказать, что в ратном деле ни в чем не уступает им. Под стенами Перинфа часто происходили стычки – когда осажденные пытались сделать вылазку либо когда македонцы проверяли силу неприятеля. Вскоре после своего приезда Александр смог впервые принять участие в бою. Александр ринулся на неприятеля со всей силой, ловкостью, отвагой, разя направо и налево, что вызвало восторг у всех, кто это видел. Казалось, что у него десять рук. Вечером Филипп сказал Александру: «Ты мало пьешь. Но, тем не менее, ты достоин быть моим сыном». Чтобы доставить отцу удовольствие, Александр залпом осушил большой кубок вина.
Аристотель и его ученик Александр. Гелль Х. Гравюра. 1876 г.
Биографы сообщают, что под стенами Перинфа Александр, которому только исполнилось 16 лет, понял, что во время войны царь, сражаясь в течение двух часов, сто других часов проводит, заботясь о снабжении лагеря продовольствием, собирая сведения о противнике. Он должен выслушивать гонцов, управлять службами, сноситься с чужеземными государствами. Александр понял, что властитель может управлять своими владениями прямо из палатки, поставленной в поле, но при условии, что у него хорошо налажены связи и все издалека ощущают его грозную силу. В этом деле Филиппу не было равных. Он знал, что каждый день делает каждый управляющий его провинциями и отправлял им личные приказы при малейшем затруднении. Его регулярно осведомляли о происходящем в Афинах, где Демосфен постоянно призывал своих сограждан к войне, и дошел даже до того, что советовал заключить союз с их вечным врагом – Персией – против Македонии.
…Вскоре Александр понял, зачем вызвал его Филипп к себе, сообщает придворный биограф. Пока Александр был в войсках, отец постоянно держал его подле себя, когда исполнял царские обязанности и, чтобы испытать его, все время спрашивал: «Как бы ты поступил в этом случае? Что, по-твоему, нужно сделать?».
И всякий раз Александр поражал Филиппа II здравомыслием и зрелостью суждений. Царь решил, что не стоит больше ждать, чтобы применить способности своего отпрыска, и через несколько недель отправил его обратно в Македонию, наделив полномочиями регента.
Успех на дипломатическом фронте
Во время своего краткого регентства Александру удалось проявить себя как дипломату и военачальнику. В первом случае он успешно провел переговоры с персидскими дипломатами по поводу колоний на Геллеспонте. В обращении с персидскими послами молодой царевич проявил себя отменным дипломатом: принял их с роскошью, устроил им пиры и развлечения, окружил их вниманием и, главное, таким уважением, которому никто не смог бы противостоять: основа его в том, чтобы с интересом выслушивать собеседника. Он не столько вел с ними переговоры, сколько высказывал им свое дружеское расположение; он проявил неподдельную любознательность и восхищение в отношении всего, о чем они рассказывали; в мельчайших деталях расспрашивал об устройстве Персидской империи, о ее протяженности, о состоянии дорог, о путях, которым нужно следовать, чтобы попасть из одного города в другой, об организации войска, о состоянии казны и даже лично о самом Артаксерксе и его полководческих качествах. Разузнав о противнике все, что подсказывали Александру его честолюбивые намерения, он внушил послам мысль, что они имеют дело с союзником. Те настолько были восхищены сообразительностью, мудростью и приятными манерами молодого человека, что всем говорили, что сын Филиппа давно уже превзошел своего отца.