— Тим, Тимош, — позвал Саша, пытаясь привлечь внимание кота. — Тимоша! Я здесь.
— О, Саня, привет, — у кота явно заплетался язык. Тимоша как раз катался на портьере в нарисованной комнате, поэтому попытка посмотреть на знакомого увенчалась падением на пол. — А мы тут празднуем.
— Марш на свой портрет, алкашня недобитая, — прошипел парень. — И больше никаких «Sex Pistols»! Моцарта у меня слушать будешь.
Кот попытался подняться на лапы, но конечности его не слушались. Обитатели портрета, на котором расположился Тимоша, осторожно вернулись на свои места и недоуменно уставились на захмелевший комок меха.
— Его картина на пятом этаже, в дальнем конце коридора, — извиняющимся тоном сказал Саша, обращаясь к пожилому джентльмену в цилиндре. — Я буду очень вам признателен…
— Какие вопросы, молодой человек, — джентльмен приподнял шляпу и взял кота на руки, — мы, право, и сами собирались наведаться на картину к Пьянствующим Монахам. Счастливого Рождества.
— И вам счастливого Рождества, — кивнул парень. — Мое почтение.
— Все в порядке? — спросил Рон, стоило Саше появиться на лестнице.
— А то ты сам не слышишь, — хмыкнул парень, и все четверо побрели в гостиную.
Девочек не было, вероятно, они уже отправились спать. Да и сами парни зевали.
— Вы как хотите, а я спать, — сообщил Саша, глядя слипающимися глазами на камин.
— Ага, — невпопад кивнул Рон, но почему–то плюхнулся в кресло.
Еще раз пожелав всем счастливого Рождества, Александр пошел в спальню, где его ждал небольшой сюрприз. Поверх горы так и не распакованных подарков лежал пергамент, на котором был нарисован он сам. Точнее, на пергаменте был нарисован Поттер, но Саша давно свыкся с собственным очкастым отражением. Под рисунком было аккуратным почерком выведено: «Счастливого Рождества, Гарри. Д. У.». Саша улыбнулся и спрятал пергамент в ту же книжку, в которой уже лежал рисунок, прихваченный им из купе поезда.
— Да, Джинни, мастер шифровок из тебя никакой, — пробормотал парень, проваливаясь в сон.
Примечание к части
Да, сегодня не Рождество, но так получилось. Автор Слоу, автор очень Слоу. Но Валентиновская глава будет, в очень скором времени=)
Часть II. Глава 17. Кое–что о превентивных мерах
Почти все Рождественские каникулы прошли однообразно: до обеда компания играла в снежки на улице, а после обеда быстро сушила вещи и расползалась по углам. Саша, Гермиона, Рон и Джинни уходили либо в библиотеку, где рылись в архивах в поисках старых классных журналов, либо в Зал Славы, где подолгу рассматривали золоченые доски и кубки по квиддичу.
— Том Марволо Риддл, — задумчиво протянул Рональд в один из таких дней. — «За особые заслуги перед школой».
Рядом тут же материализовался Саша и принялся рассматривать доску.
— А конкретнее? Тут нигде нет приписки, в чем именно заключаются эти «особые заслуги»?
— Нет, — резюмировал Уизли после пяти минут изучения доски.
— А дата–то подходит, — мрачно заметила Гермиона у ребят за спинами. — Сорок третий год. Что примечательно, в сорок третьем году не было ни кубка школы, ни квиддичного кубка. Интересно, почему?
— Может, потому что их отменили? — предположил Саша. — Если кого–то действительно убили… Нам нужно в библиотеку.
Он первым рванул к выходу из Зала Славы, за ним поспешила и Гермиона. Рон, видимо, не понял, что произошло, потому что так и остался стоять у стенда с доской «За особые заслуги».
— Мы просто не знали, что искать, — на ходу вещал Саша, и растрепанная Грейнджер кивала. — Нам нужны журналы за сорок третий и сорок четвертый год. Если Малфой не завирается, и действительно кого–то убили и кого–то исключили, то в журналах сорок четвертого года их не будет! Вот это я кусок дебила, как я сразу не додумался?
— Не ругай себя, Гарри. Ты ведь сразу говорил, что нам нужны старые журналы.
— Но я не знал, что ищу. А теперь знаю, — Саша вихрем ворвался в библиотеку и проследовал к стеллажам со старыми журналами. — Начнем с первого курса.
С этими словами парень бросил перед Гермионой четыре пыльных журнала, датированных сорок третьим годом. Вслед за ними перед девочкой появились и журналы второго курса за сорок четвертый год.
— Вот, сверяй списки. Я займусь вторым курсом, — Александр подвинул к себе такую же пыльную стопку бумаг.
— Все на месте, — отрапортовала Гермиона через пятнадцать минут кропотливой сверки.