Еще в Галлиполи, в кругу близких людей, А. П. высказывал свой взгляд, что открытая вооруженная борьба с большевиками кончена и что теперь эта борьба должна принять иные формы. Какие? -чисто революционные. Вместе с тем А. П. считал, что во главе русского национального освободительного движения должно встать лицо, пользующееся по своему прошлому уважением среди иностранцев и незапятнанное кровью междуусобной войны.
- Все наши генералы на всех фронтах потерпели поражение, - говорил А. П., - нет теперь веры в генералов. Единственное лицо, которое может нас возглавить - это Верховный Главнокомандующий Великий Князь Николай Николаевич... Его любили и солдаты.
Частые и продолжительные беседы на эту тему вел А. П. с Врангелем.
В марте 1923 года А. П. решил поехать к Великому Князю Николаю Николаевичу. А. П. был принят им два раза.
- В первый раз, - рассказывал А. П., - Великий Князь не хотел и разговаривать о каком-либо своем возглавлении, но во второй мой приезд у меня был с ним продолжительный разговор. Я прямо указал Великому Князю, что его долг перед Россией перейти к активной деятельности. Я даже разгорячился...
В мае того же года Великий Князь Николай Николаевич переехал с Юга Франции в свое именье Шуаньи под Парижем. Началось сосредоточение вокруг Великого Князя русских национальных сил. В начале 1924 года, еще до того времени, когда Великий Князь открыто принял на себя общее руководство национальным движением, он вызвал к себе А. Н. и предложил ему взять на себя работу специального назначения по связи с Россией.
А. П. согласился и доложил Врангелю о своем решении переехать в Париж.
21-го марта 1924 года генерал Врангель отдал распоряжение, скрепленное генералом Абрамовым, по которому генерал от инфантерии Кутепов освобождался от должности помощника Главнокомандующего.
В этом распоряжении генерал Врангель писал:
"Дорогой Александр Павлович! Ныне общее руководство национальным делом ведется уже не мною. Ты выходишь из моего непосредственного подчинения и не будешь уже руководить теми, кого неизменно водил в бой и закаливал в Галлиполи"...
После этого распоряжения А. П. долгое время не считал себя в праве вмешиваться в жизнь русских войск на чужбине и принимать участие в работе Галлиполийского Общества.
Сердечные проводы устроил генералу Кутепову весь русский Белград.
При прощании А. П. сказал офицерам:
- Если в Париже я останусь совсем одинок, все равно я не сойду со своего пути...
X.
После окончания гражданской войны в России все ее национальные силы замерли и находились как бы в параличе. Пафос борьбы увезла с собой в изгнание Русская армия, но и у армии в рассеянии он постепенно угасал.
Для такого человека, как А. П., это было непереносимо. Он неустанно твердил:
- Жизнь русской эмиграции будет оправдана лишь в том случае, если она будет бороться за восстановление России и готовиться к действенному служению ей. Наш первый долг - всеми средствами помогать ее дремлющим национальным силам. Надо их раскачивать, толкать на борьбу, вести пропаганду, заражать своею жертвенностью...
Такие задачи требовали новые формы и новые пути борьбы, чисто революционные. Опыта в революционной борьбе у А. П. не было, все приходилось создавать внове. На каждом шагу встречались препятствия, но чем они были труднее, тем упорнее преодолевал их А. П.
Для него было необходимо прежде всего почувствовать биение сердца порабощенной России, узнать, чем живет и дышит русский народ, и узнать не от посторонних лиц, а от своих верных и преданных людей. Такие люди у А. П. были, их называли "Кутеповцами". "Кутеповцы" первые n начали свои походы в глубь России.
Они шли не в родных рядах своего полка, не плечом к плечу, а в одиночку за тысячи верст от своих соратников.
Как бы ни были скромны поставленные задачи "походникам", опасность для них была одна - им всегда грозила смерть, но не в открытом бою, не на бранных полях, а в застенке, от руки палача.
Великое мужество и горящее сердце надо иметь, чтобы идти на борьбу в одиночку.
Сурово и просто провожал А. П. своих "походников", сурово и просто они шли на свой подвиг. Некоторые ходили по многу раз... Не без волнения рассказывал А. П. :
- Денег в поход я давал мало, чуть ли не в обрез. Сами знаете, как трудно доставать деньги от наших патриотов. И что же? Возвращаются с похода и отдают мне оставшиеся деньги. Один так отдал чуть ли не полностью. Говорит, что там стал шофером и зарабатывал.
Еще не время и не место писать о всей той революционной работе, которую вел А. П. Слухи и вести о ней иногда попадали через большевицкую печать в зарубежную прессу. Вместо того, чтобы встречать смертные приговоры над "Кутеповцами" молитвою об убиенных или благоговейным молчанием, в эмиграции подымался шум и распри над еще дымящейся кровью.
В том, что писали о "Кутеповцах", была и правда, была и ложь. Но опровергать ложь, восстанавливать истину для А. П. значило - раскрывать свою работу, губить и подводить под расстрел еще не вернувшихся людей. Как в Галлиполи, так и в Париже А. П. молча сносил все нападки.
На одном собрании А. П. сказал:
- Конечно, только говорить о борьбе - это мало. И вот меня часто спрашивают: идет ли борьба? Многие думают, что борьба идет только тогда, когда они знают, как она идет. Я же могу вам сказать одно: время от времени мы все узнаем о благородных жертвах этой борьбы, но успешна борьба только та, о которой не знает никто.
Познавал А. П. Советскую Россию, ее чаяния и нужды от своих "походников" и от тех, которые вырывались оттуда. Их рассказы были живые, яркие. Люди дышали воздухом России, воочию видели ее язвы. Но как на войне никто из своих окопов не может дать общей картины фронта, так и приехавшие из России рисовали всегда лишь ее отдельные уголки. Социальные, политические и психологические сдвиги во всей России надо было изучать, и А. П. изучал.
А. П. учился постоянно. Закостенелым человеком не был. С ним можно было говорить на самые различные темы и высказывать свои суждения, хотя бы и противоположный его мнению. Собеседника никогда не прерывал и внимательно его выслушивал.
- Я был бы очень вам благодарен, - еще в Галлиполи сказал А. П. своему офицеру, - если бы вы знакомили меня с разными политическими и социальными вопросами...
Особую важность Д. П. придавал аграрному вопросу в России. Он считал крестьянство корнями Российского государства, соками коих оно питалось и развивалось, и неоднократно говорил, что только правильное разрешение аграрного вопроса, обеспечит устойчивость будущей национальной России.
Насколько важное значение придавал А. П. аграрному вопросу, об этом рассказывал П. Б. Струве.
Он вспоминал, как однажды в Крыму А. П. стал говорить ему "о том, в какой мере необходим для нашей борьбы надлежащий, понятный для крестьян подход к земельному вопросу", и как он - Струве - "оценил ту живость и настороженность, с которыми А. П., военачальник, прошедший в боевом огне путь от Новороссийска до Орла, относится к земельному вопросу. Тут сказались его политическое чутье и его патриотическая добросовестность". (См. Петр Струве: "Две речи" "Poccия и Славянство" 4/11 1933 г.).
С каждым годом в Париже ширилась работа А. П., но бывали и неудачи.
- Отчаяние - удел малодушных, - любил говорить А. П. и продолжал идти к своей цели.
- В борьбе и только в борьбе мы обретем свое Отечество, - подчеркнул А. П. эту фразу в одной из своих речей.
XI.
Еще в 1924 году генерал Врангель преобразовал Русскую армию за рубежом в "Русский Обще-Воинский Союз". Сохраняя за собой звание Главнокомандующего, Врангель тогда же объявил себя председателем Союза и вошел в подчинение Великому Князю Николаю Николаевичу.