- Пошли скорее, чтобы скрипка не замёрзла, - говорит Таня.
- Подожди, дай завяжу, а то ты вперёд замёрзнешь, - останавливает Таню Панкратов и заботливо завязывает у неё под подбородком верёвочки от белой меховой шапки. Затем он берёт у Тани скрипку, и они вместе, веселясь, то идут, то бегут по одной из центральных улиц города под ярко-желтыми фонарями.
Панкратов один дома.
Стук в дверь, и сразу без приглашения входит женщина, пожилая соседка по подъезду, заглядывает на кухню и спрашивает:
- А где мать?
- Папку встречать уехала.
- Из тюрьмы, что ли? - Панкратов в ответ утвердительно кивает головой. - Ну, теперь начнётся у вас, как бы он сразу чего худого не наделал. Такие на свободе жить не умеют. Ты, Санька, только пример с него не бери, - советует соседка и уходит.
В квартиру с мороза заходят мать и отец Панкратова. Мать Панкратова - женщина по возрасту ближе годам к сорока, густые тёмные волосы, умный, глубокий, усталый, но ласковый и доброжелательный взгляд, на щеках ямочки, когда улыбается. Панкратов удивлённо смотрит на то, во что одет отец - серая телогрейка, серая шапка, серые штаны и серые кирзовые сапоги, весь в сером. Отец, на вид заметно старше жены, крепкого телосложения мужчина, молча поднимает Панкратова на руки и прижимает к себе. В момент, когда отец обнял его, Панкратов с незнакомым до этого неприятным ощущением почувствовал щетину на небритом морщинистом отцовском лице и разглядел ещё у отца наколку на безымянном пальце левой руки - перстень с трефовым крестом.
Возле сарая в компании каких-то мужиков, пошатываясь, стоит пьяный отец Панкратова.
- Сейчас я вам его достану, - говорит он мужикам, подставляет лестницу к крыше сарая и кое-как пролазит в голубятню сына. Спускается он уже с Цыганком в руках, на показ расправляет голубю хвост, крылья. - Ну, где вы ещё такого найдёте, чистокровная бабочка. Ящик "Столичной" и он ваш. Берите, пока по-людски предлагаю.
- А почему голубятня без замка, так и стоит всегда, что ли? - удивляется один из мужиков.
- А зачем её закрывать, - с самодовольной ухмылкой отвечает отец Панкратова. - Мне сами несут, а не тырят у меня. И ты, если потребую, принесёшь сюда всех своих птичек. И водки поставишь, сколько скажу.
Мужики в нерешительности о чём-то шушукаются между собой, догадавшись окончательно, что за тип предлагает им купить хорошего породистого голубя и с кем они связались.
В это время, вернувшись из школы, с полевой сумкой через плечо вместо портфеля, к сараю подбегает Панкратов.
- Отдай, это же мой голубь, - испуганно и жалобно просит он отца.
- Да ты кто такой! - возмущается отец, и взгляд его и без того почти всегда угрожающий и колючий, становится откровенно свирепым. - У тебя нет ещё ничего, здесь всё моё.
- Ну, пожалуйста, папа, отпусти его, ему же больно.
Панкратов виснет на руках у отца и пытается освободить Цыганка.
- Пойдём мы, - говорит кто-то из мужиков в явном смятении от происходящего.
- Да на, забирай своё сокровище! - кричит пьяный отец и в ярости на глазах у сына, широко размахнувшись, с силой бросает Цыганка на снег. Голова птицы при этом остаётся у отца в сжатой ладони.
Панкратов замирает на мгновение, не понимая, что случилось, и затем бросается к ещё трепещущему в агонии тельцу голубя...
Мужики быстро и молча уходят.
Утром на кухне протрезвевший отец, нервно погасив папиросу о край батареи, подходит к Панкратову, обнимает сына и просит прощения:
- Пьяный я был, ничего не помню. Сам не знаю, как такую подлость сотворил. Чужих пацанов никогда не трогал, а тут своего обидел. Всё водка эта проклятая. Ну, прости ты меня. Если хочешь, у тебя лучшие голуби в городе будут, даром. А хочешь, я научу тебя драться, как надо, - после некоторой паузы продолжает отец, поглаживая сына по голове тяжёлой жилистой рукою. Пока я жив, ни один фраер тебя пальцем не тронет. А потом сам себя защищай. Но бойся, в драке близко к себе никого не подпускай и бей первым, ногами, ноги сильнее. А, схватят, прижмут, зубами рви. Никого не жалей и не проси ничего. Настоящих людей мало, все гниды почти, которых давить надо. А хочешь, я ещё на гитаре тебя научу играть и в карты. В жизни всё пригодиться может.
Панкратов по-детски плаксиво, вытирая глаза кулаком, всхлипывает и говорит:
- Такого, как Цыганок, больше не будет. Я его за сараем похоронил. Несколько дней всего прошло, как тебя мамка привезла, а ты вон уже чего наделал. Никогда тебе этого не прощу.
Видно, что отец очень переживает, искренне раскаивается, но не знает, как ещё утешить сына.
- Ну, всё, кончай скулить, успокойся, - снова закурив, говорит отец. Чтобы я твоих слёз больше не видел. - После этих слов в голосе отца послышались уже нотки повелительного осуждения. - Ты мой сын. А, значит, умный и сильный. Не забывай, чью фамилию носишь, и что она означает. Знаешь, как переводится по-русски имя Панкрат? Не знаешь. Вот посмотри в словаре и соответствуй. Иначе, кто тебя уважать будет. Распустил нюни, как баба. Терпи, давай. Не простит он, видите ли, вот напугал. Не позорься и меня не позорь. Простишь, куда ты денешься. За всё простишь и отца и мать. Особенно мать. Попробуй только обидеть её когда-нибудь. Всё, забыли. Иди в туалет, вытри слёзы и высморкайся, как следует.
Глава 3.
Конец шестидесятых
Панкратов работает на заводе. Корпус громадного цеха, внутри на рельсах идёт монтаж каких-то конструкций, напоминающих железнодорожные цистерны. Шум станков, механизмов, отбойных молотков, подвесных кранов. Много рабочих, все заняты своими операциями. Панкратов на руках заносит в мастерскую большой тяжелый электродвигатель и ставит его на верстак, где уже стоят такие же моторы, частично разобранные для ремонта. Мастер, пожилой мужчина в тёмно-синем халате, в очках, выговаривает Панкратову:
- Чего ты их на себе таскаешь, ты грузчик или электрик второго разряда. Тележка зачем вон стоит?
- Не ворчи, Петрович, - говорит Панкратов. - Так для тренировки надо.
- Тоже ещё, спортсмен, - продолжает ворчать мастер. - И чем ты занимаешься, если не секрет?
- А мне некогда спортом заниматься, учиться надо.
- Вот это другое дело, - охотно соглашается Петрович. - Выучишься, может, энергетиком или начальником цеха у нас станешь.
- А повыше нельзя? - шутит Панкратов.
- Куда ещё выше? - искренне удивляется Петрович. - Ты хотя бы мастером стань.
Та же мастерская электриков в цехе. Никто из присутствующих не работает. Один рабочий газету читает, другой булочку доедает, запивая кефиром, а мастер и ещё один рабочий за столом в шашки играют. Вдруг кто-то спрашивает:
- А где Панкрат, что-то его давно не видно?
- Наверняка в подвале, - говорит Петрович. - Мало ему смены, так он ещё в обед железо ворочает.
Тот же цех. В одном из пролётов открытая дверь и лестница в подвальное помещение, где расположена общая раздевалка - душевые, умывальники, ряды шкафчиков для одежды. В дальнем отсеке на свободном пространстве Панкратов, стискивая зубы от напряжения, качает бицепсы, используя для этого какие-то тяжелые металлические заготовки, принесённые им в подвал давно и заранее специально для силовых упражнений.