Пир начинался с жертвоприношения богам, во время которого чаша с вином переходила из рук в руки. В первые годы, когда эти застолья еще не превратились в безудержные попойки, вино смешивалось с водой в пропорции один к одному. Виночерпии проверяли данное соотношение, прежде чем наполнить этим напитком чаши. Греческие вина были крепкими, особенно тогда, когда в них добавляли пряности и мед, однако Аристотель, конечно, преувеличивал, утверждая, что пятилитрового (по сегодняшним меркам) кувшина отличнейшего «самоса» будет достаточно, чтобы допьяна напоить дюжину мужчин. Как и сегодня, гуляки ссылались на здоровое воздействие вина на организм и цитировали Гиппократа, часто забывая и о других его словах: «При условии, если вино будет потребляться разумно и в нормальном количестве, в соответствии с физической конституцией каждого».
После жертвоприношения богам «пажи» накрывали стол к ужину. Ели то, что могла предложить страна, в которой располагался военный лагерь. Рыбу, морскую или речную, оставляли простым солдатам вместе с ячневой кашей, закуской из бобов, луком, репой и жиром, а также наполненными кровью козьими кишками, для которых был нужен очень здоровый желудок. Предпочтение отдавали говяжьему и овечьему мясу, жарили его на вертеле и посыпали мукой. Также ели свинину, причем пренебрегая молочными поросятами; жирный осел тем не менее считался деликатесом. Ценилась птица — лебедь и павлин, но больше всего — черные дрозды, скворцы, соловьи, перепела. В дошедшей до нас комедии Аристофана приводится меню чревоугодника, состоящее из восьми блюд: рагу из заячьих потрохов, засоленная рыба, фаршированные шейки, жареные голуби, кровяная колбаса из желудков, обмазанные медом маленькие пирожки, инжир и груши, овечий сыр с маслинами. Так как Александр был страстным охотником, к столу постоянно подавали разнообразные блюда из дичи.
Питье за здоровье друг друга считалось за царским столом формой проявления вежливости, но поскольку пиры устраивались слишком часто, то позже этот обычай перерос в дурную привычку, лишь подстегивающую процесс опьянения. Свежие яблоки, стоявшие на столах в больших ивовых корзинах, не особенно сочетались с алкоголем.
Исход
В мае 331 года до н. э. армия выступила в продолжительный, длившийся почти четыре месяца, поход. После того, что сообщили разведчики, долгое ожидание не принесло бы больше никаких полезных результатов. Теперь Дарий собрал миллион пеших и сорок тысяч конных воинов. Тучи стрел его лучников затмевали солнце, боевые колесницы, оснащенные острыми серпами, скашивали, а слоны затаптывали все, что попадалось у них на пути, — эти известия Александр скрыл от своих солдат. И так было достаточно неприятностей. После того, как македоняне свернули с финикийской прибрежной дороги вглубь страны, чтобы пройти на север вдоль горного массива в Ливане, выяснилось, что сатрап Сирии не пополнил запасы продовольствия. Царь сразу же отстранил его от должности и был благодарен начальнику службы снабжения, настоявшему на том, чтобы вдвое увеличить число повозок с провиантом. Теперь по дорогам катилось почти две тысячи колесниц, изготовленных из произраставших вокруг Тира лесов, которые уже поставляли материал для строительства кораблей, палисадов, сооружения мостов, осадных башен, таранов, «черепах», штурмовых лестниц и крепежного материала для туннельных проходов. Именно тогда началось варварское разграбление лесных богатств, вследствие которого земля из-под вырубленных лесов под воздействием непогоды, дождей и снегов была смыта в долину и оставила после себя тот безрадостный пейзаж с голыми горами, который мы и сегодня можем видеть в этой местности.
У Тапсака македоняне переправились через Евфрат по двум мостам, наведенным высланным вперед специальным отрядом, вернее — по связанным железными цепями плотам. Вниз по реке можно было приплыть в Вавилон, но разведчики сообщили, что все поселения на этом пути подожжены персидскими конниками под командованием Мазея, который использовал теперь тактику «выжженной земли», чтобы заставить Александра пойти туда, куда персы считали нужным. На этот раз Дарий выбирал место сражения! Александр свернул на северо-восток, чтобы по старой караванной дороге через Харран и Нисибис пересечь степь на севере Месопотамии. Правда, у подножия армянских гор не текли молоко и мед, зато там было достаточно питьевой воды для его воинов, для тысяч лошадей, верблюдов, ослов и множества голов скота. Это был июль, и степь, раскинувшаяся на пятьсот километров в междуречье Тигра и Евфрата, сверкала под колебавшимся знойным воздухом. Исследователи, которые проследили путь Александра в этих местах, определили, что полуденная температура на солнце достигала 65–68 градусов, а тени практически не было. Поднятая смерчем пыль закрывала небо. Мириады мух — типичное здесь явление в летние месяцы — залетали в рот и уши, попадали в легкие вместе с вдыхаемым воздухом. Они переносили желтуху, бронхит, заражали глаза: не случайно месопотамский бог болезней Неграл представал в образе насекомого. Больше всего страдала тяжелая пехота с ее более чем пятиметровыми копьями, шлемами, ножными латами, кожаными безрукавками. Двигаться можно было только после захода солнца и в сумерки.