Потом я зашел в горницу и сказал товарищу Ослоповскому то же самое, что и военкому. Минут через пять товарищ Юдин тоже вошел туда, протянул командиру руку. Сели как ни в чем не бывало за стол и принялись обсуждать, что же делать дальше…»
Пермь и Глазов, Комарихинская и Селянка, Шабунчи и Чайковская, Тюфнята, Афонята, Васечата! Немало под этими городами и селами полегло наших бойцов. Не раз командиру полка и комиссару передавали по телефону угрозы: «Повесим». Для пленных из полка «Красные орлы» была уготована особая смерть, с издевкой, с надругательствами.
Красная Армия, благодаря заботам партии, Владимира Ильича Ленина, окрепнув и пополнившись свежими силами, развернула наступление. Полку «Красных орлов» был присвоен номер — 253.
С 13 июня 1919 года, после разгрома белых на участке Юмская, началось наступление. Начался обратный, победный путь.
В марте Александра Алексеевича Юдина избрали делегатом Всероссийского съезда Советов. В начале августа он был назначен комиссаром второй бригады 29-й дивизии.
Настала пора прощаться с друзьями-однополчанами. Их было много: Ф. И. Строганов — председатель полкового партийного комитета, А. М. Цеховский, М. Д. Ковригин, И. И. Басаргин, П. М. Тарских, И. А. Ослоповский и многие-многие другие.
Крепко обнялись друзья на прощанье, хотя вряд ли кто из них догадывался, что прощаются с Александром Алексеевичем в последний раз.
V. ЛЮДИ, ПОМНИТЕ!
Летом 1919 года Антанта направила Колчаку новые партии оружия, обмундирования, боеприпасов. Французская военная миссия передала две эскадрильи самолетов, одна из которых уже бомбила в августе военные эшелоны красных на станциях Курган и Лебяжье.
Колчак стремился создать боеспособные дивизии, которые смогли бы пойти в контрнаступление против Красной Армии: на каждых десять солдат приходилось почти по одному офицеру и по три унтера. Было преимущество перед Советами и в коннице. Колчак лично инспектировал армию, раздавал направо и налево кресты, повышал в чине.
В сентябре колчаковские войска перешли в контрнаступление. Ощутительные удары были нанесены тридцатой советской дивизии. Несмотря на упорное сопротивление, которое оказывали «штурмовым» казачьим войскам 2-й белой сибирской армии 262-й Красноуфимский полк, 266-й рабочий стрелковый полк имени Малышева и другие части, красным все-таки пришлось отступить; отступили и полки 29-й дивизии.
Но отступление войск Восточного фронта продолжалось недолго. Все резервы противника к концу октября были израсходованы. Попытки Колчака окружить и уничтожить советские части путем кавалерийских рейдов кончились провалом.
Закрепившись на Тоболе, 3-я Красная Армия была пополнена силами, вооружением.
В селе Мокроусово, в большом каменном доме купчихи Кетовой, расположился штаб 2-й колчаковской армии[33].
Рано утром к дежурному вошел человек в черном одеянии. Он степенно расселся на стуле и любезно попросил:
— Доложите обо мне господину полковнику Бугрову!
Унтер, дежурный, подошел к черному и впился в него глазами.
— По какому делу, откуда?
Незнакомец отвернул полу поддевки, погладил курчавую бородку и важно ответил:
— Это тебя не касается, господин унтер!
— Как, не касается?
— Да так. Веди скорее к их благородию, полковник Бугров скажет, кто я, если ты уж очень любопытен.
Унтер струсил: «Черт его знает, может, тайный агент какой!» Он повел незнакомца в штаб.
В приемной их встретил дежурный офицер. Он пренебрежительно посмотрел на пришельца, выслушав доклад унтера, сказал:
— Обождать в коридоре, в приемную не входить. Ясно?
— Так точно, — скороговоркой гаркнул унтер и быстро вышел с посетителем в коридор.
— Ты что же, знакомый полковнику будешь?
— Есть немножко, — ответил уклончиво незнакомец.
— А случаем, не от красных, не с той стороны?
— Любопытен ты очень, а еще в особом отделе служишь.
Открылась дверь, негромко сказали:
— Заходите, Елионский!
Да, это был Елионский! Скрываясь от красных, он долго жил в глухой деревушке Медвежье, недалеко от станции Голышманово. Русая бородка, картуз. С приходом колчаковцев он стал героем: его включили в список пострадавших от коммунистов.
— Здравия желаю, ваше благородие, — весело приветствовал он полковника.
— Здравствуй, Елионский! Ну, садись, рассказывай.
— Сведения, ваше благородие, отменные и проверенные.
— Не набивай цену, Елионский.
Псаломщик пододвинул стул поближе.