— Простите. — Уголки ее ярких, утонченно очерченных губ виновато дрогнули. — Я сама не ведаю, что несу. Но откуда тогда вы узнали про браслет? Ну, конечно, — Гротто облегченно вздохнула, — как я сразу не догадалась! Вам рассказал кто-то из наших?
— Час от часу не легче! Какой еще браслет? Никто и ничего мне не рассказывал.
— Тогда почему вас заинтересовало слово Абраксакс?
— Да все оттуда же: из его записей и набросков. Даже рисунок нашел со змеями. Не понимаю, почему это вас так удивило…
— Не сердитесь, — примирительно промолвила Наталья Андриановна. — У меня и в мыслях не было вас обидеть. Просто я страшно испугалась. Вроде бы давно готова к самому худшему и надежды никакой нет, но стоило вам вспомнить про этого Абраксакса, сердце так и оборвалось… Сейчас-сейчас все объясню, — заторопилась она. — Дело в том, что это слово было вырезано на камне, который я подарила шефу на его шестидесятилетие. Теперь понимаете?
— По крайней мере начинаю понимать. — Владимир Константинович прояснел взором. — Вы меня тоже простите за невольный эмоциональный всплеск…
— Меня это ничуть не задело. Даже совсем наоборот. Вы совершенно правильно возмутились. Но не будем сводить мелочные счеты. Инцидент исчерпан и вычеркнут из памяти.
— Вы слишком великодушны, Наташа. — Люсину так нравилось повторять ее имя. — Единственное, что меня извиняет, так это чистота помыслов. Когда вокруг полный тупик и нигде ничего не светит, хватаешься за соломинку. Я вообще стараюсь прояснять все до конца, любую мелочь. Отсюда и возник этот чертов Абраксакс.
— Вы как будто извиняетесь.
— Так оно и есть, — с проникновенной грустью подтвердил он. — Мне необыкновенно приятно быть с вами. Но у жизни есть дурацкая особенность. То, что еще минуту назад представлялось нам почти пустяком, вдруг неожиданно вырастает и становится исключительно важным. Предлог — вы просто вынудили меня признаться, что я его… почти выдумал, — сделался чуть ли не самоцелью. — Боясь, что будет превратно понят, Люсин умоляюще заглянул ей в глаза. — Расскажите, ну пожалуйста, про этот ваш камешек, Наташа?
— Да-да, конечно. — Мимолетным касанием пальцев она как бы заверила, что все поняла, уловив даже недосказанное. — Это может оказаться очень нужным для вас, потому что Георгий Мартынович никогда не расставался с подарком. Я, надо признать, здорово угодила ему. Дала повод немного позабавиться. Он сам набросал эскиз алхимического змея, а потом уговорил одного знакомого ювелира изготовить браслет из сплава семи металлов и вставить туда камень.
— Семь металлов древнего мира? Семь планетных стихий?
— Вы, я вижу, сильно продвинулись вперед. — Гротто одобрительно кивнула. — Сплав получился серебристо-зеленоватым, не похожим ни на один из металлов.
— Опишите подробнее камень.
— Карнеол-печатка в форме эллипса, притом необыкновенно яркого багряно-огненного оттенка. Он достался мне от бабушки. В самом центре, на длинной оси, надпись по-гречески: «Абраксакс». Я уже точно не помню, что она означает. Кажется, имя какого-то восточного божества. В древности это слово считалось магическим. Георгий Мартынович как-то объяснял, что численное произведение составляющих его букв дает триста шестьдесят пять — число дней солнечного года. Ему нравилось думать, что инталия была изготовлена во втором или третьем веке александрийскими гностиками.
— Наверное, это большая ценность?
— Только для тех, кто понимает.
При расследовании обстоятельств исчезновения профессора Солитова сотрудник уголовного розыска Люсин и следователь прокуратуры Гуров узнают, что Георгий Мартынович занимался на своей даче опытами по расшифровке старинных лекарственных рецептов. Что-то заставило Солитова срочно уйти с дачи, не отключив водяную баню. Этим и объясняется взрыв в его кабинете. В тот же день профессор взял из сберегательной кассы полторы тысячи рублей. Опрошены сотрудники и близкие Георгия Мартыновича, проверены «Скорая помощь» и больницы, объявлен всесоюзный розыск, но все безрезультатно. Майор Люсин ведет проверку тех, чьи телефоны обнаружены в записной книжке Солитова.
Продолжение. См. «Огонек» №№ 1—10.
Главе девятнадцатая
ТРАВНИК МАКРОПУЛОСА
Утро началось для Люсина со стрессовых ситуаций. Не успел он получить от начальства очередное многозначительное напоминание о том, что всякому терпению есть предел, как поступила добрая весть: нашелся долгожданный Петя! Застопорившийся было маховик вновь готовился набрать обороты, и это внушало безусловный оптимизм. Однако за неизбежными хлопотами и лавиной телефонных звонков освежающее дуновение радости вскоре растаяло, а вместе с ним притупилось и едкое чувство обиды. В итоге все пришло к общему знаменателю, и вторую половину дня Владимир Константинович провел сравнительно спокойно, хотя и ощущал себя время от времени несправедливо задетым. И это прежде всего мешало ему самозабвенно погрузиться в запутанные лабиринты чужой души.