Шесть сроков подряд он был сенатором, а когда президент предложил ему возглавить министерство юстиции, занимал должность губернатора Вермонта. Прямота и искренность этого человека снискали ему популярность на всех областях политического спектра, но сухие манеры не позволили бы Грину подняться выше должности генерального прокурора.
Стефани прежде ни разу не была в доме Грина и ожидала увидеть угрюмое, лишенное воображения жилище, напоминающее его хозяина. Однако дом оказался теплым и уютным. Здесь было много охряных, светло-коричневых, приглушенных зеленых и апельсиновых оттенков. «Эффект Хемингуэя» – так рекламировала выдержанную в подобных тонах линию мебели одна торговая фирма в Атланте.
– Подобный поворот событий оказался неожиданностью даже для тебя, Стефани, – проговорил Грин, поздоровавшись с гостьей. – Есть какие-нибудь известия от Малоуна?
– Перед тем как отправиться в Кронборг, он решил немного отдохнуть. Сейчас, учитывая разницу во времени, он, наверное, уже едет туда.
Генпрокурор предложил ей сесть.
– Ситуация, похоже, накаляется.
– Брент, мы уже говорили на эту тему. Кто-то, кто стоит на вершине пищевой пирамиды, получил доступ к секретным файлам. Нам известно, что файлы, связанные с Александрийским Звеном, были незаконно скопированы.
– ФБР расследует это дело.
– Шутить изволите? Директор находится настолько далеко от задницы президента, что, если в этом замешан кто-то из Белого дома, ему нечего опасаться.
– Метафора яркая, но точная. К сожалению, это единственное, что имеется в нашем распоряжении.
– Мы могли бы вмешаться.
– Это не даст ничего, кроме проблем.
– Я к проблемам привыкла.
– Да, ты – такая, – улыбнулся Грин, а затем, помолчав, спросил: – Интересно, а насколько много ты сама знаешь об этом Звене?
– Когда пять лет назад я приказала Коттону ввязаться в эту войнушку, существовало понимание того, что мне не нужно об этом знать. Здесь нет ничего необычного. Я то и дело сталкиваюсь с подобными вещами, поэтому и не стала забивать себе голову. Но теперь я должна знать все.
Выражение лица Грина было озабоченным.
– Наверное, сейчас я нарушу миллион федеральных законов, но я согласен: тебе пора обо всем узнать.
Малоун смотрел на каменную громадину замка Кронборг. Когда-то его пушки были нацелены на корабли, которые проплывали через узкий пролив, направляясь в Балтийское море или возвращаясь из него. Дань, которая взималась с них за проход через пролив, пополняла казну Датского королевства. Теперь эти светло-бежевые стены мрачно стояли под чистым лазурным небом. Уже не крепость, а всего лишь памятник архитектуры скандинавского ренессанса – здание с восьмигранными башнями, острыми шпилями и позеленевшими медными кровлями, более характерными для Голландии, нежели для Дании. Это было объяснимо: ведь в шестнадцатом веке король поручил перестроить замок опытному в этом ремесле голландцу.
Малоуну здесь нравилось. Людные места лучше всего подходят для того, чтобы оставаться незамеченным, поэтому, работая в группе «Магеллан», он часто пользовался ими.
Путь на север от Кристиангаде занял всего пятнадцать минут. Поместье Торвальдсена располагалось на полпути между Копенгагеном и Эльсинором, суетливым портовым городом, рядом с которым стоял замок. Малоун уже бывал и в Эльсиноре, и в Кронборге, бродил по пляжам, выискивая в песке кусочки янтаря. Это был замечательный способ расслабиться и убить воскресный вечер. Сегодня все было иначе. Малоун находился на пределе и был готов к схватке.
– Чего мы ждем? – спросила Пэм. Ее лицо было неподвижным и напоминало маску.
Малоун был вынужден взять ее с собой. Она настойчиво требовала этого, грозя новыми неприятностями, если он поедет без нее. Он понимал, что для нее было бы сущим мучением сидеть с Торвальдсеном и ждать известий. Напряжение и беспомощное ожидание могут свести с ума кого угодно.
– Наш человек назначил встречу на одиннадцать.
– Мы и так потеряли уйму времени.
– Мы не теряли его даром.
После разговора со Стефани Малоун выкроил несколько часов, чтобы поспать. Вряд ли он смог бы помочь Гари, находясь в полусонном состоянии. Он также переоделся в чистую одежду из рюкзака. Джеспер помог почиститься Пэм. Затем они съели скромный завтрак.
Итак, Малоун был готов.
Он взглянул на часы. Они показывали двадцать минут одиннадцатого. Автостоянка постепенно заполнялась машинами. Скоро начнут подъезжать автобусы с туристами. Всем хотелось посмотреть на замок Гамлета. А вот Малоуну в данный момент было на это наплевать.
– Пойдем.
– Александрийское Звено – это человек, – сказал Грин. – Его зовут Джордж Хаддад, он – палестинец, исследователь Библии.
Это имя было известно Стефани. Хаддад был лично знаком с Малоуном и пять лет назад обратился к нему за помощью.
– На что хотят обменять жизнь Гари Малоуна?
– На пропавшую Александрийскую библиотеку.
– Ты это что, серьезно?
Грин кивнул.
– Хаддад полагает, что определил ее местонахождение.
– Но какое значение это может иметь сегодня?
– На самом деле это может оказаться чрезвычайно важным. Библиотека являлась величайшим вместилищем всемирных знаний. Она существовала на протяжении шестисот лет, до тех пор, пока мусульмане – в седьмом веке – не овладели Александрией и не принялись уничтожать все, что, по их мнению, противоречило исламу. Полмиллиона свитков, рукописей, карт – чего там только не было! А что сегодня? Никто так и не нашел ни единого клочка из этих сокровищ.
– А Хаддад нашел?
– Он намекнул на это. Хаддад работал над какой-то теорией, связанной с Библией. В чем ее суть, мне неведомо, но доказательства правоты его теории содержались в потерянной библиотеке.
– Откуда ему это известно?
– Этого я тоже не знаю, Стефани. Но пять лет назад, когда наши люди на Западном берегу, на Синайском полуострове и в Иерусалиме сделали самый что ни на есть невинный запрос на визы, доступ к архивам и разрешение на археологические раскопки, израильские власти просто взбесились. Именно тогда Хаддад попросил Малоуна помочь.
– Миссия вслепую. Мне это с самого начала не понравилось.
Термин «миссия вслепую» означал, что Малоуну было приказано защитить Хаддада и не задавать при этом никаких вопросов. Стефани помнила, что сам Малоун тоже не был в восторге от этого задания.
– Хаддад, – сказал Грин, – доверял только Малоуну. Именно по этой причине Коттон впоследствии спрятал Хаддада и теперь является единственным человеком, которому известно его местонахождение. Видимо, администрация не имеет ничего против того, чтобы прятать Хаддада – по крайней мере до тех пор, пока у нее есть тропинка к нему.
– Для чего?
Грин покачал головой.
– На первый взгляд в этом действительно мало смысла. Но имеется одна подсказочка, которая намекает на то, что может стоять на кону.
Стефани внимательно слушала.
– В одном из отчетов я увидел написанные на полях слова: «Книга Бытия. 13.14–17». Ты знаешь это место?
– Я не сильна в Библии.
– «И сказал Господь Авраму: …возведи очи твои и с места, на котором ты теперь, посмотри к северу и к югу, и к востоку и к западу; ибо всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я и потомству твоему навеки».
Это Стефани знала – евреи тысячелетиями приводили эти строки в качестве подтверждения своих прав на Святую землю.
– «И двинул Аврам шатер, и пошел, и поселился у дубравы Мамре, что в Хевроне; и создал там жертвенник Господу», – процитировал Грин и пояснил: – Мамре – это нынешний Хеврон, он находится на Западном берегу реки Иордан, на землях, которые Господь отдал евреям, после чего Аврам стал Авраамом. Этот коротенький отрывок из Библии лежит в основе всех существующих на Ближнем Востоке разногласий.