– А в городе точно найдется свободный порог, где нам нальют славного эля! – Линдси подмигнул остальным и достал из котомки сухой кукурузной лепешки. Четверь протянул Гвэн, остальное распределил между товарищами. Девушка благодарно вгрызлась, мотнув головой и отгоняя неприятные ассоциации: с недавних пор ее нервировали мужчины, которые ее угощают едой, спасая от голодного обморока.
Мысль о том, что корабль настигли, ее печалила. Она вспоминала сильного и матерого капитана, заранее его жалея. О храмовнике думать не хотелось. А вот то, что кузен найдет общий язык хоть с людьми Шелерта, хоть с ним самим, она не сомневалась. Убить его не посмеют.
Когда на горизонте уже виднелась зубчатая крепость из серого и бурого камня, Харди нахмурился:
– Разбиваемся, ребята. Будем заходить с разных ворот и в разное время. Макей с Зедекией. Умудрился белку скрутить, молодец, – скажете, что охотник с сыном. Трент с Гвинелан. Ты все знаешь. А Линдси со мной. Возможно, нам прорываться с боем. Мы пойдем следом и прикроем, по возможности.
Первые двое бодрым шагом направились к дальним Восточным воротам, попутно обсуждая детали вымышленной жизни. Тайна феноменальной энергичности и выносливости осталась не раскрытой, временно удаляясь с ними.
Трент шел медленно, кутаясь в свой плащ, словно сильно озяб, его лихорадочно потрясывало. Лысая макушка в капюшоне не привлекала внимания, смешивая его с небольшой группой людей, живущих на отшибе за городскими воротами. Появление новых путников не вызвало вопросов: в город часто приходили люди, и рассвет, когда ворота вот-вот откроются, был самым обычным временем. Заняв очередь, двое молча ждали положенного времени. У больного не было ни сил, ни желания поддерживать беседу, а девушка, со страхом, озиралась по всем сторонам.
– Смотри! – дернула полупустой рукав Гвэн. А посмотреть было на что! Прямо на дубовом столе, выдернутом, по-видимому, у главы стражей из кабинета, рядом с главными воротами стояла огромная рама, в которой красовался ее, Гвинелан, свежий портрет в полный рост, в розовом платье. Девушка дернулась. Лысый удержал. – От дядьки доставили!.. – ужаснулась она.
– Если сейчас повернем, – шепотом выдавал инструкции Трент, – то вызовем подозрение. Нас точно запомнят. Столько людей я не потяну.
Мужчина явно колебался, но, затем, видимо, придя к определенному решению, блеснул глазами и спросил:
– У тебя деньги есть? – Гвэн кивнула, но поспешно прибавила, – немного…
Признаваться, что особа королевской крови, двинувшаяся в опасный дальний путь, не имеет с собой денег, чтобы содержать команду, было неимоверно стыдно! – На подкуп не хватит.
– Нет, нужна всего монетка. – Мужчина подошел к торговке сладостями и ткнул в большой квадрат медовых сот. Гвэн, обливаясь слюнями, в свою очередь, ткнула в самую мелкую неудавшуюся сладкую булку, боясь остаться голодной, и положила медьку. Старуха кивнула и пошла дальше параллельно очереди, предлагая свой товар. Трент жадно вгрызся в сочащиеся соты, даже не предлагая спутнице попробовать. Расправившись с угощением за минуту, лысый
даже пальцы облизнул. Глаза менталиста теперь ярко светились голубым, скрытые от посторонних длинным капюшоном, сутулая спина выпрямилась, сбрасывая усталость дальнего пути. Весь посвежевший, он, с завидной уверенностью, продвигался в очереди к воротам, вызывая в Гвэн зависть. Она давилась сухой и горькой булкой, та, как нарочно, встала комом в горле и вызвала жуткую боль, да еще и икоту. Трент толкнул локтем:
– Нельзя икать! Запомнят. – Гвэн очень сильно испугалась и практически не дышала до самой стражи. Когда они подходили, менталист поднял руку, и оба больших детины в кирасах посмотрели на нее. На ладони была татуировка глаза, во время сеанса люди не отрывали глаз от нее. Девушка торопливо прошла, не говоря ни слова, Трент попятился вслед за ней, спиной вперед, не отрывая глаз от стражников и, до последнего, растопыривая ладонь.
– Следующий! – Повелительно прошептал лысый, и стражники, оторвавшись, посмотрели на парня с телегой, вслух повторив: «Следующий!». Больше они к ним не обернулись.
Девушка выдохнула, про себя отметив, что портрет вышел, так некстати, слишком на нее похожим. Они остановились у питьевого колодца с видом на ворота. Приближалась очередь Харди и Линдси.
Эти двое стояли с видом бывалых наемных воинов, оголив кожаный нагрудник, перевязав рукояти фальш-тесемками белого цвета. Волосы украшал кожаный хайратник с клепками. Потом Линдси ткнул пальцем, указывая на портрет, дальше по стене висела бумага с торопливыми рунами. Чертыхнувшись, воин с размаху засадил рыжему товарищу в единственный глаз, потом чуть не получил злой сдачи от удивленного Харди, но, изловчившись, поймал его и пинком отправил, на потеху публике, прямо в черную выгребную лужу. Искупавшийся в помоях, гном-великан стоял угрюмо и обтекал, предпочитая накостылять мерзавцу без лишних смешков, а Линдси еще с четверть часа развлекал толпу прибаутками, пока не подошла его очередь.