Диана еще раз внимательно оглядела с ног до головы Росланга, затем сделала его молчаливой фигуре поклон, касаясь рукой земли. Команда притихла, принимая от дракониды, наверное, первую в истории мира, клятву служить.
Собирались быстро: Росланг выбрал шлем с самым глухим забралом, пристегивая черный капитанский плащ к плечам. Трент распихал съестное за пояс и вырезал ладонь на пластинчатой снаружи перчатке. Харди покачал головой, и отбросил кирасу, узкую и в плечах и в боках, оставив кольчугу, наплечники и наручи, поножи и щит. Макей переодеваться не стал – на его худенькое тельце брони не было.
– Что-то мне не нравится, как она на храмовника смотрит. Не к добру. – Харди ущипнул кока и притянул ухом к себе.
– Это ты лицо Трента не видал. – Махнул кок. Менталист, действительно, с восторгом наблюдал за полуобнаженной девушкой.
– Готова лететь? – Алан ни слова не проронил, только по делу. Его лицо было непроницаемой маской.
– Да, господин. – Драконида прошла вперед него на более-менее твердую землю и тряхнула каштановыми густыми волосами. Хитро обернулась, ловя взгляд, но не нашла ничего, кроме тихого раздраженного ожидания выполненной команды. Нахмурив брови, Диана выгнулась и зарычала от боли: все ее тело покрылось чешуей, и кости начали деформироваться, превращая здоровое крупное девичье тело в золотую грациозную драконью сущность. Царапнув землю правой лапой, она недовольно сощурилась:
– Мешки оставьте. Не подниму.
– Не обсуждается. – Алан первым пробежался по опущенному до земли, наподобие невысокого амбарного настила, крылу к шее древней. Остальные, давно облегчившие свои торбы наполовину, и оставившие только самое необходимое, последовали его примеру. Диана выгнула шею, тряхнула головой. Ей нравилась такая манера командовать, ей нравилась жесткость и уверенность. Глаза переливались золотом, радуясь и, черпая невиданную энергию из своих эмоций, она взлетела с невероятной ношей, в этот раз без помощи воздушного мага. Пять человек плотно сидели на ее плечах. Харди, выпучив глаза, и, открыв рот, задыхаясь, отчаянно хлопнул Линдси по колену, обнаруживая свой страх высоты, но не смея громко кричать. Кок, недолго думая, опустил тяжелую перчатку ему на затылок, и вдвоем с Рослангом, они придержали обвисшее тело.
Рассвет только показался парой лучиков над городской ратушей, когда шесть человек особым образом постучали в массивные двери высокого замка из зеленовато-серого туфа. Богато украшенные ставни, оконные проемы, забранные стеклом, зеленые флаги на главной башне. Здесь жили родовитые дворяне. Предводители знати в Брасне. Они демонстративно игнорировали новый режим, но не нарывались на откровенную травлю, Шеллерт не трогал их, опасаясь местного бунта, а они ждали, когда объявятся законные властители.
– Вам чаво?! – злобно буркнул стражник в зеленой накидке поверх доспеха.
– Корона призывает верных псов. – Серьезно проговорил храмовник, к удивлению своих спутников, ничуть не стремясь унизить обитателей замка.
– Ожидайте. – Стражник отлучился почти бегом, чтобы уже через полминуты распахнуть ворота. За ними стоял начальник стражи и хозяин замка – крепкий седой старик с благородным профилем, высоким лбом и бриллиантовой серьгой в левом ухе.
– Королева с вами? – оглядывая пришельцев, бодро, несмотря на ранний час, осведомился Патрик Бардос.
– Ее похитил Шеллерт. Нам необходимо расположиться на вашей территории.
– Плохи дела. – Хозяин отнесся серьезно, поворачиваясь к путникам спиной, и, махнув, чтобы шли за ним. – Вам нужны покои в этом крыле. Башня ваша. Помыться организуют через пятнадцать минут. Сытный обед через полчаса. Уважаемой даме заколют корову и будут ждать в маленькой столовой. Гийом проводит.
– Но как он узнал? – Макей, сомневавшийся, что их вообще не погонят грязными тряпками, не сдержал удивленной реплики. Бардос обернулся с улыбкой.
– Если я, молодой человек, не смогу определять, что за гости передо мной с первого взгляда, то моя голова недолго будет принадлежать мне.
– Его люди доложили. – Потрепал мальчишку по макушке лекарь. – А значит, во дворец и мы сможем пробраться.
Алан ушел вместе с Гийомом, вернулся раньше завтрака с подзорной трубой и в чистой черной одежде дворянского покроя. Ткань слегка блестела, серебряные пуговицы, и цепь на шее. Минимум украшений, но изысканный серьезный образ. Его напряженная молчаливость, будто ведром колодезной ледяной воды, окатила остальных, расслабившихся, было, в креслах с вином. Вручив Зедекии подзорную трубу, а на стол кинув странную яркую, всю в рюшечках, кружевах и с красной юбкой, одежку, Росланг приказал: