Несмотря на столь высокую поддержку и большие ресурсы клана, он мало верил главному и не очень рассчитывал на Альбийский престол. Тщеславное желание уже полгода подкреплялось немалыми успехами, и, теперь, когда Гвендолин оказалась в его руках, казалось бы, от короны Шеллерта отделяло несколько часов. Несколько часов и еще, допустим, год, чтобы появился наследник. Что будет огромной победой для всего клана. Но, как заметил Вульф, важные вопросы, измотавшие не один ярд его нервов, так просто не решаются! Он снова выглянул в окно, встревоженный и злой взгляд сразу же встретился со взглядом лучника на балконе, второй человек засел на соседней крыше, третьего не было видно, но он был. Чувствовался запах еле тлеющей трубки, перебивая другие еле заметные дуновения. Тем не менее, временного хозяина самого охраняемого, в данный момент, замка охватило беспокойство. Они украдут ее! Шеллерт схватил графин и два бокала и хлопнул дверью: этот вечер стоило провести рядом с невестой.
По дороге встретились слуги, они тащили большую корзину с едой, фруктами и нераскупоренными бутылками.
– Куда? – Вульф опешил, осознав, что не дал инструкций, что делать с подарками ко двору.
– От герцога Бардоса. – Слуги проигнорировали вопрос и указали лишь адресата. Шеллерт, зажавший подбородок, чтобы не ругаться вслух, оглядел оставшиеся пару десятков футов прямого коридора до «покоев» принцессы – вопросов не возникало.
– Это отравлено! – схватил увесистую корзину и швырнул за замковые стены, прямо на макушки празднующих горожан. – Все передачки только мне! Никакой еды и напитков ее высочеству от чужих! И поторопите швею! Как только будет готово – сразу надевать. Вам все понятно?!
Чувствовать себя наседкой лакомого каждому хищнику яйца было омерзительно! Дворянство уважало права Гвинелан на золотой стул, но не преминуло бы отхватить кусочек привилегий и влияния. А вот его, Шеллерта, мало зависящего от них, боялись и ненавидели настолько, чтобы причинить ей вред? Вульф был незаконным сыном, и в его крови – гремучая высокородная смесь, только сообщать раньше времени он никому не спешил, надеясь получить все почти законно.
Девчонка спала, уткнувшись носом в зажатый кулаком конверт. Она была даже красива, эта слабая и, в одиночку нежизнеспособная, почка новой власти. Ее светлые волосы разметались по плащу и пахли горькими травами. Невинная детская вера в добро и зло, в справедливость и любовь. Это даже злило: Вульф не предполагал, что наследница окажется защищена от него душевным огнем. Что ж, сомнительно, что остальные об этом знают, а потому, Шеллерт спокойно уселся за столом и не спешил уходить.
Нос выцеплял неприятные детали: валяющаяся под кроватью подушка топорщилась несъеденным завтраком внутри себя, крепкие жесткие ботинки на ногах спящей невесты поверх покрывала, как готовность к побегу в любую секунду, пахли пожаром. Но, больше всего, привлек внимание плащ с мужским знакомым запахом. Черная соболиная оторочка в палец шириной по вороту-стойке. Гардкорц, а это был именно он, с еле заметными свободными короткими рукавами и серебряными чернеными пуговицами. Глубокий окатый капюшон, пузатая эмблема ворона на верхней застежке… ошибки быть не могло! Шеллерт схватил плащ и рывком сорвал с девчонки. Бестия проснулась, схватилась, с ужасом, за край подбоя и не желала отдать. Откинув почти отобранное ей обратно, мужчина схватил выпавшее письмо. Пробежал глазами, чертыхнулся. Смял, затем сунул в карман на груди.
– Стража! – раньше обычного, словно стояли под дверью, вломились двое. – Перевести в башню! Сейчас же! Сюда девку, и чтоб спала под плащом. Принцессу напоить и накормить. Насильно. В замок никого не пускать. Все, кто из дозоров – в таверну! Наряду не сменяться! И пошлите за платьем! Дердена ко мне!
***
Почти поверив в лучший исход, и, успокоившись, Гвен провела весь минувший день в своей клетке. Похититель приходил дважды, сначала хватал за подбородок и долго ругался, увидев свежий порез. Выкинул все ножи и вилки. Пообещал, что если миледи пристало убиться, то он найдет ее в аду. Звучало угрожающе, и даже романтично. Потом бранился, что она не так мила с «законным женихом» и пытался коснуться губами виска. Гвен впервые видела, как человека отбрасывает ударом молнии к стене… не пытаясь сдержать смех, она лишь прикрыла рот рукой. Рассерженный мужчина встал с пола и был страшнее черной тучи. Поведав ей, что защита, вероятно, ослабла, раз не бьет насмерть, он сообщил, что брачная ночь теперь принципиальна, а вся эта ерунда пройдет сразу после «приговора священника».