Глава 17 (Алена Андреева) Angelus Domini
Одинокая высокая фигура худощавого мужчины прокралась к стене собора, незаметно пересекла периметр, охраняемый ни о чем не подозревающими стражниками, спокойно переговаривающимися между собой. Сверху подросток, в таком же темном плаще и с серым раскрашенным лицом, бесшумно сматывал веревку, готовый, в случае чего, стрелять. За его спиной в этот раз болтался не длинный неудобный отцовский лук, а сразу два взведенных арбалета. Высокая тень подобралась вплотную к величественной стене и прислонилась, уходя от фонаря стражи в одном из многочисленных барельефов. Патруль прошел, ничего не заметив, а Зедекия копнул клинком стоптанную землю и сунул в лунку какой-то полотняный небольшой сверток. Показав большой палец ученику, лекарь метнулся к следующему барельефу. А Макей двинулся в другую сторону. Им предстояло заложить больше полусотни кладок с порохом и солью стронцианита.
Тем временем Трент отдавал в большом куле коричневой шуршащей бумаги, перевязанной шелковой лентой, подвенечный наряд ее высочества. Сам менталист не видел платья, забирая его из мастерской при замке лорда Бардоса. Стражники, открывшие ворота бокового входа для спец необходимости, не закрыли их, как намеривались, а застыли с остекленевшим взглядом. Один из них разделся и вручил одежду пришедшему, поменявшись с ним. Второй поправил новому напарнику шлем. Чужой запах отвлекал Трента, но Росланг настаивал, чтобы все было именно так. Сам храмовник уже был в церкви, заранее заняв стратегическую позицию.
В караулке было душно и пахло старыми портянками, да смазанной кольчугой. На дубовом столе вместо вина и эля стоял квас и, в мешке, лежало несколько караваев с сыром и зеленым луком. Харди в бандане, нависшей на правый глаз, точил топор казенным точилом. Его волосы были мокрыми зачесаны в тугой хвост на затылке, а борода густо смазана антрацитом и маслом – со стороны смотрясь не очень опрятно, но без рыжего. Быть одноглазым Лантом среди стражников – было слишком заметно.
Рядом полулежа на нарах, расположился Линдси, он, весь напряженный и суровый, в отличие от обычного, без песенок и шуток, тоже затачивал меч.
– Все по плану. – В караулку заглянул стражник и голосом Трента подозвал их. Друзья вскочили.
– Так рано же! – Харди прикусил язык, увидев, как из-за Трента показывается сам Шеллерт. Рука сама потянулась к мечу друга. Придержав лезвие, Харди затаил дыхание, стремясь создать впечатление спокойствия.
– Перенесли. – Четко ответил за Трента хозяин замка, принюхался, но тут же чихнул. – Чертов табак! Тащите невесту в собор. Из кареты не выходить. В случае нападения защищать. В случае неуспеха – убить. Все ясно?
– Так точно! – ответил бородач, дернув меч, чтобы застывший с гневом в глазах кок тоже что-то ответил. Шеллерт подошел ко второму, вытянувшемуся по струнке стражнику вплотную, оттягивая тугой жаркий ворот, и, заглядывая в незнакомое лицо, знакомо пахнущего воина.
– Ты понял инструкции, истукан?! – Линдси смотрел ему прямо в глаза, не пытаясь отвести взгляд, его рука плотнее сжала рукоятку меча. Он почти не дышал, видя перед собой только цель последних горьких лет. Харди еще раз тронул лезвие, напоминая, что сейчас попытка убийства не решит их проблему. Дернувшись, отмирая, кок ответил с презрением:
– Да, задача ясна. Так точно, сир! – Шеллерту не очень понравился этот стражник. Он повернулся, оглядывая лысого на степень пьянства, и, оценив подходящим, скомандовал. – Ты с ними. Прямо сейчас.
Избранные гарнизоном стражники, молча, оглядываясь на него, похватали шлемы и, поубирали оружие за пояс в ножны, надели обувь и, запинаясь, пошли к покоям. Им, тоже молча, отперли двери, и они забрали наряженную в плащ Росланга и белое подвенечное платье незнакомую девушку. Застывшим на пороге каморки воинам Вулф небрежно махнул рукой.