остальными в сундуки, хотела везти его в руках, рядом с собой. Надкусив тугой узел и раскрыв сверток, она вдохнула тонкий аромат яблок, жасмина и гиацинта – так пахла ее мама.
Это было единственное ее платье, которое она смогла сберечь. Ярко-синий сарсенет, плотный и легкий. Все платье было сшито из этой дорогой и невероятно прочной материи, а не как те наряды, что ей выдавал дядька, где шелком блестели лишь видимые участки одежды: ворот и рукава, а далее, под вторым слоем, дорогостоящий шелк заменялся более дешевым льном. Гоун же здесь и вовсе был шелковым, нежно голубым и полупрозрачным, как облако. К платью тут же лежали новые туфли из дамаска, их тканый узор напоминал стены комнаты, где она выросла. Их, в тон платья, заказала у портного намного позже.
Бархатная жилетка была тяжелой, и Гвен ненадолго задумалась. Ее синева так подходила к маминым глазам, ее мама надевала, когда носила дочь под сердцем. Времени на воспоминания не было, Гвен накинула теплый и мягкий материал на плечи, а сверток затянула потуже и положила с платьями в холщовую сумку на двух лямках. Туда же отправился дворовый плащ, в котором она бегала по нужде, он защищал от влаги и ветра и был еще неплох. Надев его, она будет похожа на крестьянку, наверное, это то, что действительно нужно… кошель имел всего пять монет, и, зашвырнув его внутрь, Гвен пожалела, что не умела ластиться к дядьке и лучше спланировать бегство.
Зато была еда. Кухарке было велено кормить это «бледное убогое создание» до «приличного вида», и она часто приносила хлеб, сухофрукты и вяленое мясо, не гнушаясь разделить пару кружек разбавленного вдвое вина для прислуги. На свадьбу она подарила Гвен особенный напиток, открыв и принюхавшись, та звонко чихнула. В железной плоской бутылочке было что-то явно очень крепкое. Сунула и его. Скрежет за дверью велел поторапливаться. Зятянув, Гвинелан кинула суму прямо из окна, надеясь, что она не укатится из кустов и не попадется на пути кому-нибудь из стражников.
Девка молча вошла, застала принцессу запыхавшейся, но стоявшей смирно, и без каких-либо запрещенных действий. Комод был открыт, на ней был жилет, но девка точно не знала, что из него еще пропало. В конце концов, размышлять было не велено, а велено тащить госпожу к дяде Тюдору.
Простые черные туфли на мягкой кожаной подошве шагали бесшумно. Мы подходили к залу, Гвен уже разбирала, о чем своим громким голосом говорит ее дядя.
– Черта с два я отпущу ее с маленьким отрядом через окружение! И Шелерту в открытую пасть! Она наш козырь… наш главный ключ к казне. К Трону! О чем там думает ваш драный орден?!
– Шелерт выкурит вас из замка, и все равно возьмет то, что ему нужно. Здесь и она, и вы, и ваш наследник. Остальная родня слишком далеко или слишком дальняя, чтобы предъявить права. Вы сами заперли себя в ловушку.
– Чертова девка! Шило в мешке не утаишь. Но мы можем пройти по тайному ходу и выйти у моря. Если повезет, то окружение будет далеко позади.
– Или прихлопнет, как крыс в сточной канаве.
– Какого рожна они появились здесь сейчас?! Никак не пойму. Мне докладывали о междоусобицах в трехстах милях от границы.
– Если бы. Там лишь часть его людей. Армия растет, привлеченная наживой и безнаказанностью. Они нападают на мелкие и средние дворы, поддерживая слухи. Остальные вчера вырезали Роршах, не оставили никого. Мы подоспели к празднику воронья.
— И какого хрена ваш орден зевал?!
— Весь отряд полег. Спросите Ларонга, он уже передумал отходить в святую обитель.
— Что толку мне с его бреда. Что толку мне с этой занозы в заднице?! Если она им так нужна, то они получат… голову! И пускай убираются.
– Вы потеряете нашу протекцию. – Рыцарь с трудом оставался спокойным, перед лицом властного самодура, которому зажали хвост. – И никогда не встанете на трон. Властью, данной мне братьями и великим преподобным отцом, я снимаю с Вас ваши почетные обязательства регентства и объявляю, что в условиях войны, Гвинелан является самодостаточной и полноправной королевой.
– Да как вы смеете?! – племянница уже стояла здесь и видела, как немой красной рыбой ее дядя открывает рот, не имея слов для выражения эмоций.
– Властью, данной мне…
– Схватить!
Глава 5 (Алена Андреева)
Охрана в зале медлила пару мгновений, как раз для того, чтобы не выказать неповиновения, но и обозначить свое личное отношение к происходящему. Лэнрих взял храмовника под правую руку, а второй помощник под левую. Оружие, скрытое под дорожным плащом, забрать просто «забыли».