– Имеешь ли ты, Максимилиан, намерение доброе и непринужденное и крепкую мысль взять себе в жену эту Екатерину, которую здесь пред собою видишь? (Подсказка шепотом: Имею, честной отче).
– Имею, честной отче.
– Не давал ли обещания иной невесте? (Подсказка шепотом: Не давал, честной отче).
– Не давал, честной отче.
И священник, обращаясь к невесте, спрашивает и ее. А Катерина стоит, отвечает механически и думает, а если нечестной невесте обещать? Что за странные фразы? И повторяет за батюшкой, знакомым с детства, что, вероятно, еще ее крестил.
– Боже святой, создавший из праха человека, и из ребра его образовавший жену, и сочетавший с ним помощника, соответственного ему, ибо так угодно было Твоему Величеству, чтобы не одному быть человеку на земле. Сам и ныне, Владыка, ниспошли руку Твою от святого жилища Твоего и сочетай этого раба Твоего Максимилиана и эту рабу Твою Екатерину, ибо по воле Твоей сочетается с мужем жена. Соедини их в единомыслии, венчай их в плоть единую, даруй им плод чрева, утешение прекрасными детьми. Ибо Твоя власть, и Твои – Царство, и сила, и слава, Отца и Сына и Святого Духа, ныне и всегда, и во веки веков.Аминь…
Катерина слушает, словно застыв в оцепенении, словно пациент гипнотизера, словно белая овца под покровом пастуха, вот только страшны ей молитвы и сомнителен смысл. Всерьез задумавшись о том, может ли некромантская организация войти в народ и стать государственной религией, разрывая «святых» мучеников на органы, и, преклоняясь им в храмах, тайно околдовываялюдей, Катерина ходит трижды посолонь, выполняя указания батюшки…
Из оцепенения ее вывел звук разбившегося стекла – это Максим швырнул рюмку об пол и хорошенько потоптался по ней. Глазами, полными ужаса, девушка посмотрела на окружающих, но все улыбались и одобрительно кивали. На палец ей было надето, купленное здесь же, серебряное кольцо с зеленым блестящим вкраплением, прячущее надпись «спаси и сохрани» на внутреннем круге. Катя надела врученное ей кольцо на палец Максима. Вероятно, мужских колец выбор был меньше, поэтому надпись тянулась снаружи, замыкаясь тем же зеленым не то стеклышком, не то камушком, блестящим отполированными гранями. Прикосновение лиц, сухое и официальное. Потом батюшка строго велел идти в притвор и расплетать косу, мочить гребень в медовой сыте.
На негнущихся ногах Катя вышла в пристройку. Люба догнала, быстро справляясь с прической.
– Раздевайся скорее, там метель, Максим говорит, не уедем, если задержимся! Девушки скомкали платье, перемешав с туфлями без пакета…
– Хорошо ему, только пиджак снял и в белой рубашке уже готов. – Словно голос прорезался у Кати, она даже сама себя не узнала на слух.
– Ну, ты не придирайся. Хоро-ош, хоро-о-ош! Вылитый Алекс Капранос!
– Не преувеличивай. Может, только слегка похож. Давай, джинсы застегиваю, и готова. Там какой-то чепчик дали надеть…
– Не до ерунды. – Отрезал Максим и швырнул в пакет.
Обратная дорога была словно забег бешеных лис от извержения вулкана! Ехали под сто пятьдесят. Екатерина жмурилась, сидя, в этот раз, рядом, и «любуясь», как оголтелые куски снега разбиваются о лобовое стекло. За ними было практически ничего не разобрать! Вспоминая о фляжке, девушка надеялась, что пила из нее только она, ну, допустим еще Борис Саныч…
Добрались быстро. Первым вылез старик. Он, странно размазав под влажным глазом, попросил прощения, обняв «дочку», и ушел, ссутулившись, и, почему-то, прихрамывая.Максим злобно зыркнул, и Катя сразу отстранилась, дальше сидела тише воды, ниже травы.
Второй вышла Любушка, пообещав, что кадры, не требующие обработки, пришлет сразу. «Надо же, ребятки, аву сменить» – на глупое подмигивание, водитель Форда ответил, что все это летом после официальщины. Девушки поджали губы и попрощались.
Родной дом встретил темнотой, и, это в десятом-то часу вечера! Катерина вместе с Максимом зашла в подъезд, еще не зная, что будет дальше, и что она будет делать. А две неаккуратные сумки уже стояли перед дверью. Ретривер, с виноватой непонимающей мордой, сидел, привязанный к перилам. Схватившись за пса, и, прижав его к груди,девушка, ужаснулась: первый этаж! Сколько людей мимо прошло, разглядывая это, и, хорошо, что не утащили! Максим наморщил лоб и позвонил в дверь. Замок провернулся, показалась мать.
– Чего вам? – Суровая и отстраненная, Ирина Валерьевна не планировала их ни пускать, ни поздравлять. Вероятнее всего, целью данного перфоманса был Катин страх, чтобы та взмолилась, кинувшись в ноги, и отреклась от всего на свете, лишь бы не лишиться привычной жизни и дома… но Катя настолько устала и разозлилась, что лишь потребовала свой ноутбук. Мать укатила, минут на пять.