В письмах часто упоминаются финансовые затруднения, Роберт всерьез опасался, что проведет остаток жизни в нищете. Однако ситуация пока что позволяла ему вместе с Альфредом снять на лето дачу, когда врач прописал им перемену климата.
Они отчаянно хватались за последнюю надежду – спасительный жест со стороны Военно-морского министерства. Роберту показалось, что наметились признаки положительных сдвигов в военном ведомстве. Сейчас братьям более всего недоставало новой войны. Тогда заказы снова посыпались бы на когда-то процветавшую компанию Nobel & Söner.
Этого не случилось. Удар последовал в октябре 1861 года. Холодный отказ русского государства Людвиг воспринял как «низкий, жестокий, коварный, доведенный до отвратительного совершенства: истинное творение русской чиновничьей мысли»5.
Они пытались обжаловать решение. Иммануилу Нобелю удалось со временем заручиться поддержкой шведского Департамента иностранных дел. Но ничто не помогло. Как выразился Альфред, горькая правда заключается в том, что теперь каждому из них придется начинать с нуля свое собственное дело.
В письмах между строк читается молчаливый уговор между братьями Нобель: тот, кому удача улыбнется первой, вытащит остальных. Того, кому повезет меньше, не оставят на произвол судьбы.
Пожалуй, 28-летний Альфред оказался лучше всех подготовлен к суровому приговору российского правительства. Людвиг страдал куда больше. До прихода нового владельца он оставался главным ответственным за обанкротившийся завод, эту задачу он скоро начал воспринимать как «гирю на ногах». Другие предложения поступали, но прикованный к заводу, «по уши в неприятностях», он не мог ответить согласием6.
В 1861 году перед Рождеством Роберт наконец женился на своей Паулине. Несколько месяцев спустя молодожены перебрались в Финляндию к ее родителям. Там Роберт на некоторое время втянулся в кирпичное производство тестя. Отец Паулины не скрывал своего разочарования по поводу неудачных бизнес-идей зятя. Роберт предпринимал все новые попытки. Его последняя задумка заключалась в том, чтобы открыть собственную пивоварню.
Зато Альфред оправился от потрясений и находился в отличной форме. Людвиг радовался его энергии и описывал в письмах, как здоровье брата становится все крепче и что он «со всей своей бородой» выглядит «очень хорошо». Теперь все трое братьев обзавелись бородами7.
В Финляндии Альфред нашел себе интересный проект. Это был небольшой завод с доменной печью, чугунолитейным цехом и механической мастерской на Карельском перешейке, недалеко от Ладожского озера. Завод «Сумпула», так он именовался, производил передельный чугун и скобяные изделия из болотной руды. Завод несколько отставал в техническом оснащении, и дела его в последние годы шли не блестяще. Теперь его владелец, 40-летний капитан Александр Фок, изо всех сил старался модернизировать производственный процесс. Решение взять в компаньоны Альфреда Нобеля, видимо, являлось частью этой инициативы. Они договорились, что Фок будет отвечать за капиталовложения, а Альфред Нобель – за производство. Прибыль будут делить пополам.
Завод «Сумпула» производил трубы для водопроводов, решетки для каминов и железные столбы. Альфред вошел в дело со всей своей энергией и усердием, и уже через полгода ему удалось удвоить производство. Он хвастался, что качество товаров стало теперь не хуже, чем «у чугунных изделий в Петербурге». Людвига это приятно удивило, он был доволен, что брат нашел себе осмысленное занятие, помимо забот с семейным предприятием.
Уже весной 1862-го Альфред смог сам содержать себя за счет небольшого завода. Всего в нескольких километрах от него находилась красивая усадьба, где руководство завода при желании могло проживать. Альфред перевез туда часть своих вещей. Он постоянно разъезжал между Сумпулой и Петербургом. Свежий ветер наполнял паруса, однако поэт не оставлял поэзии.
Однажды ему стало известно, что на Карельском перешейке о нем ходят нехорошие слухи. Кто-то сказал, что Альфред Нобель из тех, кто тратит дни на написание пустых стишков. Эти обвинения поразили трудолюбивого Альфреда. Все стало еще хуже, когда 24-летняя сестра Александра Фока изложила ему все это в письме. Ольга де Фок, как она называла себя, не будучи дворянкой, родилась и выросла в Сумпуле. Теперь она жила в другом доме, принадлежавшем семейству Фок, карельской усадьбе Маанселкя в нескольких километрах от Сумпулы. В своем письме Ольга насмешливо писала, что не все могут позволить себе тратить время на литературное творчество.