Вот каменья словно в вечных зимах —Эти ж из руды горят лучамиСтекленеют и стекают мимоПадая подземными свечами.
Самоцветы в штольнях – словно нитиВ красные карбункулы продетыИ гранаты тянутся в гранитеОцветая ниже в розоцветы.
Словно в гаванях в морях зеленыхЛодки коим весла без нужды —Знают как буравить эти волныИ открытые драконьи рты.
Свету он приказывал дождинкеУказанья отдавал рукой —Но лишь возвышающей новинкеРадовался царственно порой.
В зале желтого сиянья небосклон…
В зале желтого сиянья небосклон —Плоский купол и над ним царитСолнце – солнце сыплет из коронВниз в топазах ядра-янтари.
– Городов и стран трофеи в ряд —Отраженья вяжут кружеваИ на позолоте лат горят —У земли простерта шкура льва.
Он один кто не ослепнув зритСлаву мира где венец и трон —В урнах без числа как дар горитЛадан: амбра фимиам цитрон.
Бледные цветы цветут в покоях смежных…
Бледные цветы цветут в покоях смежныхЛоск на лепестках – сияния река —Выбеленных шкур подножие и нежноНа стеклянной крыше тают облака.
И под матовыми стенами из кедраТридцать птиц – павлинов хоровод —Кажется как в светлом шевеленьи ветраШлейф их серебрится словно лед.
Чтоб лучилось тонкое убранство залы:Обнимает кость сверкающий металл —Алебастру вторят млечные опалы —Светит там и здесь алмаз-кристалл.
Жемчуг! дар сокрытых мест ещеЧто катать вы любите без делаНадлежит в прохладе жадных щекБдеть его таинственное тело.
Шар-андродамант там был лучистый —В детстве царь играл с ним – ныне днемТам бывало что немой и чистыйПлача палец он держал на нем.
Я сад возвел – ему чужда нужда…
Я сад возвел – ему чужда нуждаСогреться солнцем воздухом дышатьИ омертвелых птиц в нем никогдаСиятельной весне не воскрешать.
Стволы и ветви – всё в нем из угля —Кулиги мрачные в пригорках спятПлоды – к себе не тянет их земля —Ряд кипарисов лавою кропят.
Через пещеры реет серый свет:В нем времени никто не разберет —Над клумбами колышется хребетСмесь пыли и смолы во мгле плывет.
Как я взрастил тебя в святыне сей– Так вопрошал я и в саду бродилСреди тревожной пряжи из ветвей —Цветок свой черный я ли посадил?
Дни
Когда свеченье на зубцах фасадных…
Когда свеченье на зубцах фасадныхПрольет неспешно медная заряЖдут голуби идущего царяВ базальтовых дворах еще прохладных.
Он носит вместо царственной порфирыЛазурные сирийские шелка —Вольна от украшений лишь рука —На нем повсюду сарты и сапфиры.
Он белый палец протянул – качнулсяЗлатой лоток – просыпалось зерно —Рабу-лидийцу было сужденоЗдесь проходить – и он в поклон согнулся.
И в страхе птицы с площади дворовойВспорхнули «виноват я и умру»Кинжал воткнулся в грудь открыв игруКровавой лужи с зеленью ковровой.
И усмехнулся повелитель стыло..И в тот же день граверам приказалЧтоб на вечернего вина бокалНасечено Лидийца имя было.
На востоке видишь храм…
На востоке видишь храм:В полоумии чудесИноземцам даст и намПримиренье Зевс Небес.
В соблазнительных туникахОткрывают пляс метисы.Мальчик выйдет вялоликийСыпать мертвые нарциссы —Листья пальмы оборвалиИ маслин зеленых чтобС них скатать удобный валикДля жреца почтенных стоп!
У порога стой где идолМожет снять свои вуали —Тот кто образ этот виделЕго губы не усталиУ священного порогаПеред идолом твердить:Бога он двойник и богаМолит «брату здесь не быть»
Голос юный – словно эхоС поцелуем сладкой смирныНард сплетается и мехомВьется сильный дым в кумирне.
О матерь матери моей Августа…
О матерь матери моей Августа —Как слов твоих серьезна череда:Укор – что выдыхается всегдаМой дух бегущий безыскусно.
Ты помнишь сколько копий пролетело?Когда я на Востоке бился за венец«Получит землю этот удалец»В хвалу и суд тогда вокруг гудело.
Нет не бессилье даст от вас уйти —Я бред и заговор теперь увижу —Я не превознесен и не возненавижен —Такому мне позволь брести в пути.