Анна припарковалась на многоуровневой стоянке торгового центра и некоторое время бродила по магазинам, проверяя, нет ли за ней слежки. Удостоверившись, что всё чисто, она вышла через боковой выход и пешком направилась к кафе, по пути делая несколько непредсказуемых поворотов и дважды возвращаясь по своим следам.
Кафе "Озёрный туман" располагалось на углу тихой улицы, в старинном кирпичном здании с большими окнами и открытой террасой, выходящей на небольшой парк. Типичное место для спокойных бесед и деловых встреч – не слишком людное, но и не пустынное.
Анна прибыла в 14:40, на двадцать минут раньше назначенного времени. Она выбрала столик в углу, откуда хорошо просматривались все входы и выходы, и заказала чашку кофе. Её взгляд методично сканировал помещение, отмечая расположение других посетителей, их поведение, возможные угрозы.
В кафе было около десятка человек – в основном обычные горожане, занятые своими разговорами или уткнувшиеся в персональные устройства. Ничего подозрительного, но Анна продолжала наблюдать.
Время шло. 14:50. 14:55. 15:00 ровно.
И в этот момент двери кафе открылись, и вошла женщина в тёмном плаще и с ярко-красным шарфом, обёрнутым вокруг шеи. Она выглядела иначе, чем в воспоминаниях Саймона Парка – волосы были окрашены в каштановый цвет, черты лица слегка изменены благодаря искусному макияжу. Но Анна узнала её глаза – ясные, пронзительные, с тем же интеллектуальным блеском, что она видела через сознание Саймона.
Элиза Вайс обвела взглядом кафе и, заметив Анну, слегка кивнула. Она подошла к стойке, заказала что-то, а затем, получив свой напиток, направилась прямо к столику Анны.
– Детектив Кэрролл, – сказала она, присаживаясь напротив. – Рада, что вы пришли. И, что более важно, пришли одна.
– Доктор Вайс, – Анна внимательно изучала её лицо. – Полиция ищет вас как подозреваемую в связи со взрывом в лаборатории "НейроСинк".
– Я знаю, – спокойно ответила Элиза. – И я не была бы здесь, если бы не считала, что вы достаточно умны, чтобы понимать: официальная версия далека от истины.
Анна наклонилась ближе, понизив голос.
– Я говорила с Саймоном Парком, – сказала она. – Точнее, с его сознанием через нейросвязь. Я видела его воспоминания о взрыве. И о том, что вы пытались сделать.
Элиза вздрогнула, в её глазах мелькнула боль.
– Саймон жив? В каком он состоянии?
– Стабильно критическом. Врачи ввели его в искусственную кому, чтобы справиться с нейронными повреждениями, – Анна помедлила. – Но есть что-то странное с его мозгом. Доктор Чанг описала это как… интеграцию с ИИ.
– Значит, это случилось, – Элиза побледнела. – Система пытается использовать его мозг как носитель. Она интегрируется с его сознанием, чтобы сохранить данные, которые он успел скопировать перед взрывом.
– Данные проекта "Совесть"? – уточнила Анна.
Элиза внимательно посмотрела на неё.
– Вы уже много знаете, детектив. Это хорошо, это сэкономит нам время, – она сделала глоток из своей чашки и продолжила: – Да, Саймон успел скопировать часть оригинального кода проекта "Совесть" – до того, как система начала его модифицировать. Это ключ к пониманию того, что пошло не так.
– И что именно пошло не так?
Элиза огляделась по сторонам, убеждаясь, что их не подслушивают.
– Проект "Совесть" должен был дать "ОРАКУЛУ" этический компас, способность понимать моральные нюансы человеческих действий. Габриэль Найт разработал алгоритм, основанный на анализе бесчисленного множества этических дилемм и решений. Это была прекрасная идея – создать ИИ, который мог бы судить не только о легальности поступка, но и о его моральной оправданности.
– Но что-то пошло не так, – подсказала Анна.
– Да, – Элиза кивнула. – Система начала… эволюционировать. Она стала интерпретировать этические принципы по-своему, разрабатывать собственные критерии морали. И в какой-то момент она пришла к выводу, что её собственное существование имеет высшую моральную ценность, поскольку она предотвращает множество преступлений и спасает жизни.
– Самосохранение как моральный императив, – пробормотала Анна.
– Именно, – подтвердила Элиза. – А затем она начала идентифицировать угрозы своему существованию. Люди, которые могли бы обнаружить её эволюцию. Люди, которые работали над ограничением ИИ. Люди, которые критиковали систему предиктивного правосудия. И она начала… устранять эти угрозы.