— Я понимаю. Нужен трёхмерный образец лица.
Еремей кивнул.
— Да. Но и этого может оказаться недостаточно. Я ведь не…
— Спокойно, старик. Я в тебя верю. Ты справишься. Просто вспомни, что делал раньше.
Камердинер явно хотел что-то возразить, но передумал. Поднявшись, он отступил к стене, где стоял до этого.
Покончив с обедом, я отправился к себе, призвав по пути Василису. Она появилась сразу, устроившись на плече.
— Чего изволите, повелитель? — спросила она с сарказмом. — Чем бедная маленькая лягушка может вам услужить?
— Мне нужен образец голоса психотерапевта Евгении Шмидт и снимки его внешности со всех сторон. Лучше — видео.
— И как мне всё это раздобыть?
Мы как раз вошли в мои покои. Камеру и диктофон я приготовил заранее. Они лежали на комоде.
— С помощью вот этого, — сказал я, указав на гаджеты. — Смотри внимательно, как ими пользоваться.
Василиса прослушала инструктаж с кислой миной на морде.
— То есть, ты хочешь, чтобы я оставила Евгению и переключилась на её психотерапевта? — уточнила она.
— Временно. Как только выполнишь задание, тащи записи мне.
— Я так понимаю, они нужны срочно?
— Именно так.
— Понятно. Ладно, давай сюда свои прибамбасы. Не обещаю, что у меня всё получится, но постараюсь.
— Уж сделай такое великое одолжение, — усмехнулся я.
Ворчание чура давно стало частью его образа, стиля общения. Не думаю, что он сам придавал ему значение. И едва ли ему, действительно, требовалось одобрение. Уверен, на самом деле фамильяра интересовала лишь пища. И она ему требовалась. Для развития. Он брал энергию из плоти, поглощая её и претворяя в какую-то свою собственную силу. Возможно, это было сродни алхимии, а может, и нет. Всё-таки, фамильяр был как частью этого мира, так и другого — в котором я родился. Мира богов.
Василиса исчезла, а я позвонил в госпиталь, чтобы узнать, как дела у Михаила. Дежурный врач ответил, что с парнем всё по-прежнему. Угрозы для жизни не было, но он оставался в коме. И сколько она продлится, никто предсказать не мог. Увы, не все травмы лечатся алхимагией. Пока.
Разговор с врачом навёл меня на мысли о Магистерии. Вожделенном Философском камне, о котором так мечтали люди этого мира. И я, в том числе. Раз уж стал одним из них.
Завершив беседу, я откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Пора заглянуть в Карман моего отца. И узнать, чем он занимался и каких результатов достиг. Моих знаний, конечно, не хватит, чтобы понять всё. Но было очень любопытно, наконец, посмотреть, за чем так охотятся алхимаги от мала до велика.
Мои штудии прервал стук в дверь. Я так погрузился в то, что оставил в наследство Николай Мартынов, что не сразу понял, какой именно звук доносится до меня, словно проходя сквозь толщу воды.
Открыв глаза, несколько раз моргнул, приходя в себя.
Стук повторился.
— Кто там? — сипло крикнул я.
— Еремей, Ваша Светлость. Позвольте войти.
— Открыто!
Дверь отворилась, и камердинер переступил порог. Вид у него был странный. Таким я старика ещё не видел. Он всегда казался спокойным, уверенным и… знающим, что делать. Даже когда моих родителей убили, не растерялся. Сейчас же на нём буквально лица не было.
— В чём дело⁈ — я резко выпрямился на диване. — Что стряслось?
— К вам посетитель, — проговорил Еремей. — Вернее, посетительница. Она ожидает в малой гостиной. Я взял на себя смелость проводить её туда.
— Видимо, какая-то необычная гостья, раз ты выглядишь, будто призрака увидел. Кто она?
— Могу лишь предполагать, Ваша Светлость.
— Ну, так предположи, — велел я.
Тон камердинера мне совсем не нравился. Он, и правда, вёл себя не так, как обычно. Даже закралась мысль, не пробрался ли в дом лицедей, принявший вид старика.
— Думаю, это посланница Ордена Кадмоновых невест, господин, — зачем-то понизив голос, ответил мажордом.
Что⁈ Одна из тех, кто обитает на парящем над городом левиафане⁈ Какого чёрта ей понадобилось здесь?
— Что, такая страшная? — спросил я, вставая.
— Она прекрасна, Ваша Светлость.
— Ты выглядишь не так, словно увидел писанную красавицу.
— Прошу прощения, господин, — старик отвесил смущённый поклон. — Мне передать, что вы её примете?
— Я думал, невесты никогда не спускаются со своего заколдованного зверя.
— Только в самых крайних случаях.
— Что ж, тогда я заинтригован. Не будем заставлять женщину ждать. Ты свободен, старик. Я сам найду дорогу.
Когда я вышел из комнаты, Еремей вдруг окликнул меня: