— Ладно, идём, — кивнул я на ходу, не замедляя шага. — Всё расскажу.
— По телевизору только о вас и говорят, — сообщил Еремей, пристраиваясь слева. — Ректор Зарецкий утверждает, что вы единолично расправились с монстром.
— Да-да. Сейчас услышишь все подробности. Взгляни-ка пока вот на это, — я достал из Кармана и протянул ему империор. — Прихватил в качестве сувенира. Достал из мозжечка химеры. Понимаешь, что это означает?
Камердинер повертел артефакт в руках.
— Кто-то управляет тварями?
— Браво, старик! Они не просто так сюда валят. Не знаю, создают их специально или нет, но не удивлюсь, если именно так дела и обстоят. Что скажешь об империоре?
— Занятная вещица. Изготовить такую непросто. Надо бы тщательно изучить в лаборатории.
— Мы как раз туда и направляемся. Помню, ты говорил, что артефакторы не оставляют подписи. Но некоторые символы, которые создавала эта штука, показались мне незнакомыми. А я прочитал целую тонну книг о том, как их делать. Так что это странно, согласись.
— Нужно смотреть. Сейчас ничего сказать не могу.
Я открыл дверь лаборатории, сняв Печать под пристальным взглядом множества глаз Херува.
— Ты пока начинай, а я поведаю тебе историю о том, как Давид сразил Голиафа.
— Буду весьма признателен, господин.
Пока Еремей возился с империором, используя различные приборы, хранившиеся в лаборатории, я рассказал ему, как превратил мозги химеры в органическую жижу.
— Это было очень интересное решение, — сказал старик, когда я закончил. — Но как вам удалось добраться до головы твари?
О том, что я умею заклинать змей, я говорить не собирался, так что ответил просто:
— Повезло. Ловкость и не более того. Что там с империором?
— Кажется, вы были правы, господин. Мне удалось обнаружить явные признаки того, что артефакт изготовлен азиатским мастером. У них свои техники, так что подобное всегда заметно.
— Значит, происки И-чана?
— Похоже на то.
— Что ж, не скажу, что удивлён. И какова дистанция для управления химерой вроде той, что я завалил?
Еремей озадаченно почесал затылок.
— Даже не знаю… Но точно небольшая. Чем здоровее тварь, тем меньше должно быть расстояние, на котором находится маг, который ею управляет. Могу предположить, что дистанция не превышает, скажем, полкилометра.
— Интересно. Но ничем мне не поможет. Нет ли ещё каких зацепок?
Камердинер отрицательно покачал головой.
— Нет, Ваша Светлость. И было бы странно, если б были.
— Тоже верно. Ладно, ты молодец. Спасибо за помощь. А теперь мне нужно кое-куда смотаться.
— На ночь глядя? — немедленно встревожился Еремей. — Простите, но не лучше ли хотя бы дождаться утра?
— Увы, мне надо покончить с этим до рассвета. Не беспокойся. Я буду осторожен.
Это явно не слишком убедило старика, но я должен был разобраться с Филимоновым как можно быстрее. И, по возможности, узнать у засранца, кто ему заплатил.
Взял в гараже мотоцикл. На город уже упали суперки, но последние лучи солнца ещё лизали края низко летящих облаков, окрашивая их в цвет расплавленного золота.
Навстречу закату я и погнал.
К берегу мотоцикл подкатил, когда форту уже вырисовылся на фоне бледного желтоватого неба, озарённого последними лучами угасавшего светила, тёмной размытой громадиной, молчаливой и суровой, словно спящий великан.
Ничего, этот покой я скоро нарушу.
Оставив байк возле афишной тумбы, я двинулся вдоль набережной, поглядывая по сторонам, чтобы убедиться, что здесь нет зевак, которые смогут меня увидеть. Через несколько минут я спустился по гранитным ступенькам и пошёл по песчаному берегу мимо больших покосившихся зонтиков, при свете дня укрывавших торговцев сладостями и газировкой. Теперь же они торчали покинутые, как забытые знамёна поверженной армии. Налетавший с моря ветер трепетал их фигурные тряпичные края.
Дойдя до воды, я поглядел вправо-влево и достал из Кармана трезубец. Пора!
Ударив им в землю, я начал наполнять божественное оружие тёмной энергией Антивещества. Она вливалась в него легко, хотя в трезубце уже скопилось его немало. Но я чувствовал, что, достигнув ступени Золотого орла, могу добавить ещё.
Нижние зубцы вспыхивали один за другим, наполнялись мощью, постепенно сливаясь в один мерцающий и трепещущий от напряжения ореол.
На горизонте потемнело. Там собирались тучи. Поднявшийся ветер порывами налетал на меня, быстро крепчая. Он тащил тучи к берегу, их становилось всё больше, они наливались водой, становясь почти чёрными. Небо застилала непроглядная пелена.