— Ты что делаешь? — опешил Кейел.
А что не так? Стрекоза потребовала меня живой, значит, я ей зачем-то нужна. Вот только озвучивать вывод вслух не стала. Они ведь могут начать блефовать.
— Ты ненормальная! — прошипел он.
Я даже захотела обернуться к нему, но меня отвлекла Стрекоза.
— Духи с ней, — пожала она плечами, спрятала кинжал и даже расслабилась заметно. — Если сейчас себя убить готова, то пытка ее не разговорит. Промучаемся только. Ее убить, а Вольного взять живым.
Руки опустились сами собой. Моя ценность жила недолго, и я умру сразу следом. Меня ухватили за плечо, больно впиваясь пальцами, потянули назад. Мир лишь на миг закружился перед глазами, ноги почти запутались, но я была удержана и крепко прижата к напряженному телу. Свист болта оборвался глухим стуком и сдержанным стоном Кейела. Вольный криво улыбнулся мне, пошатнулся и оттолкнул дальше. Он побежал к стрелку так лихо, словно не был ранен. Парень оставил попытку взвести новый болт, отбросил арбалет, но до меча дотянуться не успел. Кейел размахнулся и полоснул, целясь в шею, но жертва попыталась уклониться, ушла вниз, и удар пришелся по лицу.
Я зажмурилась, съежилась, но услышала тихую поступь и обернулась, с силой ударяя кинжалом. В последнюю секунду надежда еще жила, что лезвие пронзит лишь воздух. Но я попала в живот фангру. Он нахмурился, осматривая рану и мои руки. Я разжала их и стала отступать. Растерялась. Поэтому даже не испугалась, когда ко мне прикоснулись со спины, когда приставили что-то острое к горлу, легко поддалась, позволяя развернуть себя. Кейел подбирался к пятившейся Стрекозе.
— Вольный, я убью ее! — закричал шан’ниэрд у меня над ухом.
Кейел посмотрел в нашу сторону и остановился. Опустил меч, а потом и вовсе вытянул руку и позволил ему со звоном упасть.
Всего через пару минут нас заводили по осыпавшимся ступеням вниз. В довольно широком подвале горели факелы. Четверка крепких клеток стояла у стен, между ними вмещались сундуки с громоздкими замками. Шкуры были раскинуты вокруг тлеющего костра. Легкий сквозняк уносил дым через небольшую дыру в другом углу потолка, но дышать в помещении все равно было трудно. В клетке у двери ворчало существо: хвост с маленькой булавой ударял прутья, огромные уши были обгрызены, кровоточили, сквозь жесткую рыжую шерсть виднелась розовая кожа. Больше всего зеленоглазая тварь напоминала пуму, но несуразная лопоухость и хвост убавляли схожесть. В другой клетке, высокой и будто из стекла, приоткрыл алый глаз коршун. Он нахохлился и под перьями на мгновение выступили красные, тонкие, словно ниточки, иголки. Оперение улеглось, глаза закрылись — коршун вновь превратился в обычного.
— Чего встала? — толкнул меня рогатый в сторону дальней клетки.
У Кейела отобрали оружие, обшарили его карманы и затолкали в соседнюю клетку. Болт так и торчал у него из плеча, кровь успела пропитать куртку, но Вольный лишь выглядел бледно и даже почти не шатался. Только после того, как его закрыли, занялись мной.
— Надо прибраться, — произнесла хмурая Стрекоза.
Троица оставила нас, отправившись наверх. Я сразу же прижалась к прутьям и посмотрела на Кейела. Он пригибался, не помещаясь во весь рост, посмотрел на меня и спросил:
— Ты как?
Я вцепилась в прутья, ощутила их металлический запах и, показалось, что он проник даже сладковатым привкусом на язык. Мне было страшно, но я кивнула Вольному и произнесла:
— Прости. Я не хотела попасться так глупо, но я… — скривилась и втянула голову в плечи.
— Ты молодец. Я не ожидал, что ты поведешь себя так храбро.
Он неспешно приближался, его голос звучал мягко, нежно — успокаивал.
— Мы выберемся? Ты же Вольный… Неужели они посмеют против духов выступить, а я важна для тебя, и мы… Они нас не отпустят живыми, да? — мое бормотание тихо скатывалось до шепота, а пальцы белели, но я не чувствовала силу, с которой сжимала металл.
Кейел слабо улыбнулся мне. Его волосы тонкими прядками липли ко лбу, гладковыбритым щекам. Капельки пота блестели на чуть грязном лице.
— Наши судьбы меняются каждую секунду, Асфи. Только предначертанное Фадрагосу сложно изменить, но не наши жизни, — он прижался лбом к железу, тонкие полосы тенью упали на его глаза.
Он вытянул ко мне руку, и я потянулась навстречу. Наши пальцы переплелись, ладони сжались. В его глазах, скрытых в тени, казалось, жила уверенность, танцующий огонь в них вселял надежду, но я чувствовала дрожь в сильной руке.
— Ты устал? — тихо спросила я.
— Я боюсь, — шепотом признался он. — Духи исчезли еще у обрыва, и я будто оглох и ослеп одновременно, но ты молодец.