Программа вела себя так, что Алифу стало не по себе. Он писал ее, используя некую сомнительную логику, используя серых посредников в черно-белом цифровом мире программирования. Алиф умел разговаривать в черно-белом формате и заставлять нули и единицы распознавать друг друга. Наверное, поэтому он так преуспел в своей работе. Но Тин Сари не должна была сработать именно так, как у него получилось, несмотря на то что он втайне именно на это и рассчитывал. Она смогла опознать совершенно эзотерический паттерн, невзирая на свои недостатки. Алиф ничего не понимал, и законы математики ему в этом не помогали. Впервые в жизни он разработал программу и не понимал, как и почему она работает.
Когда Тин Сари безошибочно определила Интисар по одному предложению, которое та написала в день низкой активности, Алиф позвонил Абдулле.
— Брат, — начал он, — ты должен прийти ко мне и увидеть все своими глазами.
— Что именно? — поинтересовался Абдулла. Было слышно, что он отчаянно что-то грызет.
— Ты помнишь, я тебе рассказывал про один ботнет? Языковой фильтр или что-то вроде того.
— Когда у тебя возникли проблемы с твоей девчонкой?
Алиф гневно сверкнул глазами:
— Ну да.
— И что там такого необычного?
— У меня просто душа в пятки ушла, когда программа заработала. Где-то я, наверное, допустил ошибку. Я хочу, чтобы ты сам просмотрел алгоритмы и убедил меня в том, что я еще не сошел с ума.
— Что-то не то получилось? — Тут в трубке раздался хруст, словно приятель что-то энергично жевал.
— Не совсем так. Дело в том, что… послушай, что ты там грызешь?
— Морковку. У меня теперь спортивный режим.
— Поздравляю. Короче, приходи.
Абдулла подъехал через полчаса, в старой армейской форме и с рюкзаком через плечо, который безо всяких церемоний тут же швырнул прямо на постель Алифа. Затем он так же лихо перевернул пустую корзину для бумаг и уселся на нее перед компьютером рядом с товарищем.
— Дай мне глянуть на твое творение. Ты в чем его писал?
Алиф включил для него Тин Сари (версия 5.2).
— С++, но все остальное я сделал сам, так что система совершенно новая, если можно так выразиться. Там полно всяких модификаций и усовершенствований.
— Ничего не понял, ну да ладно. — Абдулла принялся быстро просматривать строки кодов. Его глаза блестели в свете монитора. Но внезапно выражение его лица сменилось на удивленное.
— Алиф, — медленно проговорил он, — а вот это что такое?
Алиф поднялся со своего места и принялся нервно расхаживать взад-вперед по комнате.
— Не знаю. Представляешь, сам не знаю! Первая версия никуда не годилась. Но я все возился и возился с ней. Под конец я уже сам слабо соображал, что я пишу и для каких целей. Я просто решал бесконечные проблемы по мере их поступления. Параметры и исключения стали для меня одним и тем же. Я устал повторять одно и то же: «так, так, но не так» — и начал твердить просто: «вот так, так и еще вот так». И программа стала слушаться меня!
— Мы с тобой сейчас говорим о кодах?
— Я уже запутался сам.
Абдулла в отчаянии принялся стучать ногой по полу.
— Так ты говоришь, что программа заработала?
Алифа передернуло, но он промолчал.
— Она не только работает, брат. Она меня пугает. Сегодня она безошибочно определила ту девчонку, о которой я тебе рассказывал. Причем только лишь по одному напечатанному ею предложению. По одному-единственному, Абдулла. Это невероятно, так не бывает. Ни одна математическая программа не в состоянии это сделать, потому что слишком мало исходных данных.
— Значит, ты где-то что-то сделал не так.
— Но почему такой результат?
Абдулла «подъехал» поближе к другу на корзине для бумаг.
— Это что же — такой изощренный способ напроситься на комплимент? Ты хочешь, чтобы я во всеуслышание назвал тебя гением? Если бы я знал, что ты зовешь меня сюда только для того, чтобы потешить твое самолюбие, я бы купил смазки, наверное.
Алиф со стоном повалился на кровать и потер уставшие глаза.
— Мне на него наплевать, — произнес он. — Я только хочу понять, что произошло. И может быть, мне важно мнение стороннего наблюдателя, так сказать.
Абдулла сложил губы трубочкой, закрывая заячьи зубы.