Мужчина Слесарь ушел, но с тех пор необъяснимые прежде желания обрели конкретный смысл. Путем логического сопоставления фактов, я пришла к выводу, что если есть мужчины, внешние похожие на Ольгу (тогда она еще не была Малышкой), то существуют и подобные мне. Всякий раз, представляя мужчину своего племени, мне хотелось злобно шипеть и наотмашь хлестать его по лицу рукой с выпущенными когтями. Иное дело мужчина Слесарь… Я ждала его, но он не приходил.
В данный момент я лежу на халате Любимого. Любимый… Этот запах сводит меня с ума. Терпкий, неповторимый, он пропитал ткань, он пробуждает желание. Иногда я вылизываю подмышки халата, но делаю это втайне, ибо знаю - Малышка накажет меня за невинное удовольствие.
Помню, как все это началось… Однажды из-за железной двери пришел Любимый. Так зовет пришельца Малышка, и это имя, единственное, в чем я согласна с ней. В тот раз Любимый сразу прошел в комнату и сел на диван. От нахлынувших чувств я совсем потеряла голову и отважилась запрыгнуть ему на колени. Мужчина не оттолкнул меня, напротив, его тяжелая рука легла на мою спину, и я впервые почувствовала, насколько сладким бывает насилие. Он приподнял мою голову и его пальцы нежно защекотали шею… И вдруг появилась Малышка. В руках она держала поднос с бутылью дурно пахнущей жидкости. Поставив ношу на столик, женщина приблизилась к нам. Улыбнувшись, она внезапно вероломно и подло столкнула меня с колен Любимого и заняла мое место! Я не ушла лишь потому, что жгучее любопытство снедало мою душу. Сидя под столиком, я наблюдала за ними.
В тот вечер я окончательно поняла, зачем женщине нужен мужчина. Тогда же я разобралась в еще одном чувстве, теснившем мою грудь. Это чувство именовалось ненавистью и, оказывается, всегда жило во мне. Той ночью я осознала, что ненавижу женщин и больше всего ту, что живет подле меня. Так вот почему кожа напрягается и вздрагивает, когда безволосая рука дотрагивается до нее! Мы - соперницы, а это значит, что кому-то придется уступить дорогу победительнице.
Любимый приходит часто, и каждый раз повторяется одно и тоже - едва он начинает ласкать меня, как бесцеремонная женщина, пользуясь своей несоизмеримо большей физической силой, занимает уготованное мне по праву место. Но ведь он же выбрал!
Я знаю, скоро вернется Малышка, я чувствую это, и мою правоту подтверждает висящая на стене тарелка с движущимися палочками. Когда я была маленькая, то часто пробовала поймать самую тоненькую, стремительно обегавшую круг палочку, но мне это никогда не удавалось. Позже стало не интересно. Недавно мне удалось выяснить закономерность их движения и пользоваться ею в своих целях. Например, когда палочки сливаются в одну длинную прямую линию, железная дверь отворяется, и Малышка приходит с работы. Кстати, мне столько раз приходилось наблюдать, как она нажимает на блестящую ручку, открывая тем самым защелку, что я могла бы сделать это сама. Но я не хочу на работу. Мне стыдно признаться - я боюсь жизни, скрытой за железной дверью.
Характерные шорохи и резкий металлический щелчок - Малышка легка на помине… Я вскакиваю с халата и бегу к двери. Волна запахов, принесенных с работы, оглушает, но я делаю вид, что не замечаю ничего, безмерно обрадованная ее появлением. Сегодня надо быть очень внимательной. Сегодня - особый день.
- Алиса, киска, я тебе рыбки принесла.
Я не хочу есть, но становлюсь на ноги, вытянувшись во весь рост и начинаю выпрашивать подачку. В моем голосе звучит притворство, но я давно поняла, что гладкокожие - бесчувственные эгоцентрики, озабоченные лишь собственным "я". Оттого они легковерны и глупы. Мой язык для них просто "мяуканье", без смысла и интонаций. Тем временем мы идем на кухню, я трусь о ее ноги и заглядываю в лицо.
- Алиса, лови!
Сырой рыбий хвост небрежно летит в тарелку. Приступив к еде, я намеревалась лишь изображать голод, но пронзительный запах и влажный холод белого мяса заставляет меня забыть о первоначальных планах. Зажав рыбий хвост зубами, я утаскиваю его в угол за буфетом и там придаюсь чревоугодию. Признаюсь честно, в эти минуты я забываю какой сегодня день.
Закончив трапезу, мы усаживаемся на мягком кресле - я на спинке, Малышка ниже, на сиденье. Мы обе ждем Любимого. Я тщательно умываю лицо, удаляя даже намек на запах рыбы. А затем, при помощи языка укладываю ровными прядями волосы на спине. Кстати, Малышка для ухода за волосами пользуется предметом под названием "расческа". Не слишком удобное приспособление… Достав зеркало. Совершенно бесполезную лживую игрушку, интересовавшую меня только в раннем детстве, Малышка начинает мазать лицо дурно пахнущими красками. Такого абсурдного поведения я выдержать не могу и, скептически фыркнув, убегаю прочь. Гладкокожие женщины обделены природой и пытаются скрыть свой ужасный недостаток так называемым "макияжем", но от этого только делаются еще омерзительней. Я демонстративно прохожу перед ногами малышки, распушив роскошный хвост и подергивая покрытой густыми черными волосами кожей - она делает вид, что не замечает меня.
Сейчас, перемазавшись жирной гадостью, она ляжет на тахту, закроет глаза и будет лежать так какое-то время, думая, что от подобной процедуры кожа лица приобретает невиданные прелести. Как же! Напрасные старанья… Но время пришло и мне нельзя отвлекаться на злословие. Напевая песню, которую они называют "мурлыканьем", я легко запрыгиваю на тахту и, ступая прямо по телу Малышки, направляюсь к ее шее.