Басурманские огненные стрелы продолжали сыпаться на город нескончаемым дождем. Поднялось зарево от загоревшихся соломенных крыш, ржали лошади, запертые в пылающих конюшнях. Медлить больше нельзя: Иштван принялся остервенело крушить все вокруг, переворачивая столы, каблуком безжалостно разбивая ящички и сундуки с изображением короны. Но все было напрасно, пока…
Очередной невзрачный сундучок разлетелся вдребезги – на пол бесформенной грудой вывалились плоские таблички из отполированного серого камня, на поверхности были выбиты странные закорючки с рисунками. Хищно схватив добычу в руки, Иштван поднес один из камней к глазам: его лицо осветилось довольной улыбкой.
– Что это такое? – без интереса спросил Матиуш, тяжело дыша, – его ноги были уже по колено в бумажных свитках.
– Понятия не имею, – честно признался Иштван. – Но точно знаю двух перекупщиков, которые из рук рвут такие штуки с разной чертовщиной на камне, как здесь. – Он ткнул пальцем в один из кусков. – Нас не то что озолотят, но дадут хорошую цену. Возможно, с помощью этого богатые господа на черной мессе вызывают дьявола, чтобы поцеловать его под хвостом… но нам-то какая разница? Если дадут еще тысячу талеров задатка, то я им и самого Сатану принесу на спине.
Матиуш не был суеверен, а потому помог Иштвану запихать дьявольские камни в прихваченный холщовый мешок. Приложив ко ртам тряпицы (их тоже предусмотрительно взял бывалый Иштван), они сбежали по лестнице – над крышей архива поднимался столб жирного черного дыма. Снаружи творился настоящий ад – со всех сторон слышались женский плач, вопли раненых, лязг сабель и ятаганов, затихающие крики «За короля!» и ревущие – «Аллаху акбар!». Площадь окутал кислый запах пороха, уши рвали треск аркебуз и грохот пушечных ядер. К счастью, нехристи еще не пробились к архиву. Прижимая к груди заветный мешок, Матиаш бежал за петляющим по переулкам Иштваном к пристани, где у них была привязана утлая лодочка. Приятели спустились вниз по мощеной улице, впереди виднелась колыхающаяся речная вода – вся в багровых отблесках от городских пожаров. Осталась всего лишь одна минута, и они…
Нехристь на дороге появился непонятно откуда, словно из воздуха. Значительно позднее, рассказывая об этом, Матиуш всерьез утверждал – басурманин вылез из трещины, разверзшейся перед ними, прямиком из самого ада. Нехристь и вправду выглядел настоящим порождением преисподней – сгорбленный, в рваных шальварах, грязной засаленной чалме, с черной бородой, одним глазом и раскрытым ртом, в глубине которого сиротливо гнездились два сгнивших желтых зуба.
– Ля иль Аллаху! – это было первое, что услышал потрясенный Матиуш. Вторым оказался звук отрубленной головы Иштвана, с хрустом ударившейся о грязные камни мостовой: словно кочан капусты, она покатилась к пристани, оставляя за собой невероятно яркий красный след. Ощерясь беззубым ртом, нехристь снова взмахнул окровавленным ятаганом. Однако Матиуш с невероятной ловкостью выбросил обе руки вперед, ударив того тяжелым мешком прямо в лицо. Поскользнувшись, нехристь упал на спину, выронив ятаган, а Матиуш, вспомнив старый воровской прием, прыгнул ему двумя коленями на грудь, как молящийся монах. Слыша треск ребер, он занес над головой тяжелый мешок. Задыхаясь, вор бил недруга снова и снова, с каждым ударом выплескивая свой страх. Когда через полчаса Матиуш пришел в себя, то понял – нехристь давно замолк, а мешок с непонятными камнями промок от крови. Стараясь не смотреть на то, что осталось от лица нехристя, и на лежавшее рядом обезглавленное тело Иштвана, он бегом спустился вниз, к воде. Слава Иисусу, лодчонка была на месте.
Кинув внутрь мешок, Матиуш прыгнул в лодку сам, с трудом сохраняя равновесие. Он взялся за весла и оттолкнулся, глядя на крепостные стены, – над разгромленным городом вставало зарево пожарища, облако дыма достигало слепящего солнца. Камни в мешке лежали тихо, хотя лодка качалась, даже когда сильная волна ударялась о борт, они не стукались друг о друга. Переведя дух, Матиуш задумался: что теперь делать, если Иштван мертв, а он и знать не знает имен далеких перекупщиков, интересующихся дьявольскими камнями с рисунками. Кому же он теперь продаст эту рухлядь?
Наверное, первому встречному, который захочет ее купить…
Глава четвертая
Голова на полу