Пустыня сменилась на видение скал, с которых срывались вниз тонны воды, превращающиеся к концу падения во взвесь брызг. У подножия розоватых величественных скал, скрытых туманом возникали разноцветные полукружья. Они то появлялись, то снова исчезали. Дифракция. Радуга. Преломление. Картина сопровождалась незнакомыми выражениями.
Вот утесы исчезают и на смену приходит картина чего-то настолько потрясающе прекрасного, что не сразу осознается. Ласковые лучи нежно фиолетового оттенка заливают огромные просторы открытого пространства. Вид сверху, словно лечу. Внизу живая планета. Насколько хватает взгляда везде лес. Странное слово из легенд. Я покатала его на языке, пробуя на вкус. Оно мне нравится. Лес! Это когда много живых деревьев вместе. Плавно опускаюсь вниз, чтобы быть ближе. Все полутона зеленого перемешались с радостным желтым и редким бордовым. Поверхность! Они росли на тверди планетоида и солнечный свет падал прямо на них! Эта звезда была ласковой матерью для своих детей. Меня начали душить рыдания. Не знала, что мир может быть таким невыносимо восхитительным.
– Девушка. Донна. Откройте глаза. Вам плохо? Что случилось? – ворвался голос в мои видения.
– Двенадцатый. Доложи о сбое, – раздражитель не умолкал.
– Сбои не установлены. Рекомендация увеличить дозу антишока, – ответил кто-то. Возможно таинственный Двенадцатый.
– Так вводи. Кого ждёшь?
Подавив рыдания, открыла глаза. Комнату уже видела. Двоих разумных, что стояли надо мной тоже. Больше беспокоило то, что со мной творилось. Поэтому пустила сканирующую волну по организму. Есть! Небольшая светящаяся точка в голове.
– Лингвокапсула. Чтобы общаться, мы установили вам лингвокапсулу, – словно почувствовав мое состояние, сказал парень.
"А глаза у него цвета мха нижних пещер. Такие же бархатные и успокаивающие", – подумала я.
– Алиссэ. Мое имя Алиссэ, – произнесла вслух.
– Мортан. Это Двенадцатый. Как ощущения? – парень немного расслабился. У него читаемые эмоции и чувства. Никаких способностей не надо, чтобы увидеть. Неужели он как та последняя планета с лесом в моем видении. Все на поверхности. И ничего не надо скрывать.
– Ощущения лучше, чем когда-либо до этого, – ответила.
Мортан заулыбался. Неужели принял реплику за шутку?
Говор в голове медленно затихал. Я снова могла владеть своими чувствами. Если начну вот так сразу сканировать собеседников это же плохой тон. Да?
– Переодевайтесь, донна. Уж извините, что одежда из стандартного набора. Мы не предполагали гостей, – парень развел руками, тепло улыбаясь.
Что значит жест, пока не понятно. Но улыбка располагающая.
– Подождем вас в рубке. Если нужна помощь, то вызывайте Двенадцатого.
Кивнула в ответ, запоминая последовательность его действий. Подойти к дальней стене, приложить конечность к овалу, выйти.
Сев, огляделась. В первый раз не было времени все рассмотреть. Тем более, что восприятие другое, когда выходишь из плоти. Размер комнаты сравнила бы с приличной пещерой. Поражало обилие синего цвета и оттенков голубого. Удивиться толком не смогла. Чувства словно замороженные. Если на поверхности едва справлялась со злостью, а во время первого выхода из тела с беспокойством, то здесь ничего.
Вдоль одной из стен стоял ряд обтекаемой формы лож. То, что это лечебница, понятно сразу. Но зачем так много мест для больных? Может это летающий госпиталь. Тогда где страждущие?
Пока осматривалась, саркофаг (капсула, поправил кто-то внутри) втянул в себя те светлые хлопья, которыми была полностью укутана.
Меня пробило возмущение даже сквозь толстый кокон безразличия, властвовавшего надо мной. Мои знаки! Левое предплечье ослепляло чистотой. Знаки принадлежности к сестринству зарабатывались таким трудом, а эти… Эти существа лишили меня долгих лет обучения. Бегло осмотрела безупречно гладкую кожу туловища. Точно. Ни одного шрама. Как будто и не было никаких тренировок.
Спокойно, Алиссе. Спокойно. Они спасли мне жизнь. А провидица из сестринства выкинула меня из прежнего существования. Это как сигнал, что надо начать снова. С чистого листа.
Ох, эмоции зашкаливают в последнее время. Я буквально выпорхнула из капсулы. Почему такая легкость, словно скинула несколько килограмм, задалась вопросом. Нет знакомой тяжести родной планеты. Пришлось сдерживать движения, чтобы не подпрыгивать самым нелепым образом. Одежда, за которую извинялся Мортан, лежала на одном из лож. Ткань вездесущего синего оттенка буквально шелковилась под ладонью. Свободная рубаха и простые штаны так и ластились к коже. За что извинялся не понятно. Может расцветка говорит о низком статусе?
Прежде не доводилось носить подобного. И не потому, что это штаны, а я из сестринства, а по уровню комфортности. Как уже заметила, этот человек любит удобства. Обстановка вокруг словно заточена, чтобы заботиться и помогать обитателям. Уж не отступник ли он? Из этих. Которые ищут излишеств. Еды, сна, красивых вещей. Нет, одернула себя. Отступник не стал бы помогать.
Одев предложенный наряд и шлепая босиком к рубке, не переставала обдумывать ситуацию. За что так извинялся иноземец? Что значит синий окрас одежд. Может не надо было вообще ничего одевать. Здесь очень тепло. Даже жарковато для меня. Облачение для них не должно нести защитной функции. Только статусно культурную.
Возникший впереди вход прервал метания. Дорога от лечебной комнаты до рубки была короткой. Два перехода по уровням и несколько коридоров, где должен быть проход. Но меня ждали глухие тупики. Это случилось раза три. Если бы в память не впечаталась объёмная карта корабля, то вряд ли бы так быстро добралась до пункта назначения. Что это было? Проверка на несанкционированный выход из тела? Какое здесь наказание за это? Нет бы добросовестно заблудиться. Вот ведь пакость! Теперь ничего не поделать. Глубокий вдох. Руку на пластину. Входим.