Сестра убеждает, что так жизнь пройдет мимо. Под «жизнью» она имеет в виду очевидно замужество, рождение детей, карьеру. Но кто постановил, будто это единственный вариант?
Мама, постоянно пребывая в роли врача, твердит, что я травлю себя ядом, и женский алкоголизм страшнее мужского и не излечим. Это в молодости легко дается такой образ жизни, но скоро мое тело развалится на части. И коронное: «А ведь еще рожать!» Но ничего не болит, и мне только двадцать два, нет нужды панически искать жениха.
Папа все беспокоится, на кого он оставит бизнес. Разве не за этим он отправил меня в университет на нужную специальность, даже на две. Но так это когда понадобится? Я не работаю, живу у него на содержании.
Семья стала догадываться, что я не мечтаю ни о чем, кроме выпивки. Однажды они собрались вокруг меня и строго заявили: «Мила, ты — алкоголичка».
И после попойки на коттедже я не могла думать ни о чем, кроме их заявления. Ведь моя голова трещала по швам, я блевала, стонала, мне казалось сердце остановится. Я очень долго похмелялась: ездила к Филу с Таней бухать вплоть до Рождества.
Так что в новогодние праздники я не появилась у родителей, не поздравила сестру с днем рождения. Остановилась я числа десятого. И теперь у меня кололо в боку в районе печени, отчего заверения родных уже не казались беспочвенными.
И вот мне пришло в голову завязать ненадолго. Так я стала готовиться провести хотя бы месяц в трезвости.
1.2
Сперва я накупила продукты, успокоительных, доступных без рецепта, а после отдала банковские карты и кредитки соседу — дяде Мише. Он заверил, что уедет к сыну, значит, путь к деньгам будет отрезан наверняка.
Я убрала бардак в квартире. Как говорит папа: порядок в вещах — залог порядка в голове. Пока мыла полы, скачала побольше фильмов. Вот так я собиралась провести четыре недели: смотреть кино и валяться на диване.
Я расположилась в зале с уютным мягким пледом, кофеечком и сникерсами. Спустя три часа просмотра, я поймала себя на мысли, что хочу выпить. Я смотрела на героев, потягивающих пиво, и облизывала губы. Раньше я не замечала, как много выпивают в фильмах. До запрета демонстрации табачных изделий они еще и дымили так, будто завтра им вырежут легкие, и это последняя затяжка.
Я сдалась и пошла обшаривать шкафы, ведь у меня всегда где-нибудь стояла недопитая бутылка. Конечно, в подготовку входил пункт, по которому я избавилась от спиртных напитков, но чем черт не шутит?
Я вышла на балкон. Окна моментально покрылись белой тонкой ледяной корочкой, когда теплый воздух из квартиры коснулся поверхности стекла. Через пластик едва доносился шум автомобилей с проезжей части. Я высунулась наружу и вгляделась в далекие огни набережной, где мы всей семьей часто гуляли.
Прошлым летом, когда я и Лена, моя сестра, катались на электроскутерах, я крепко задумалась и очнулась, только когда поняла, что еду прямиком на бордюр. Вместо того, чтобы нажать на тормоз, я увеличила скорость. Эпохальное падение плашмя случилось на глазах симпатичного парня. Я упала и засмеялась. В мгновение мелькнула мысль, что красавчик остановится и кинется спасать, но он отвернулся и поехал дальше. Да… Жизнь это не дешевенький роман в мягкой обложке.
Я все вспоминала, улыбалась сама себе, глупо хихикая время от времени. Надо ли говорить, что мысли плавно утекли к вечерам, когда я гуляла, потягивая пиво? Вечер без выпивки — вечер впустую. Так я, наверное, буду говорить своей дочери? Нет. Не буду.
Я закрыла окно, собрала в пакет пустые бутылки, расставленные по периметру балкона точно элементы декора, вышла на лестничную площадку и… Внезапно как вспышкой озарило: ведь на телефоне стоит платежная программа! А бросать пить резко нельзя. Нет, нет! Ни в коем случае. Иначе сорвешься. Это как сидеть на жесткой диете: за суровым ограничением всегда следует не менее жестокий срыв.
Я позвонила в дверь соседской квартиры. Дядя Миша некоторое время делал вид, что уехал. Но я-то знаю, что он в ссоре с сыном, и потому сам иногда заливает за воротник.
— Чего трезвонишь?
Дядя Миша в курсе моих проблем с алкоголем. Он часто выгонял меня и моих собутыльников с площадки, когда наши перекуры начинали походить на выкуривание врага дустом.