Мне было страшно идти одной. Вспоминая мой последний визит в полицию, я ощущала тошноту. Только за неделю до свадьбы сестры, я позвонила Филу и попросила его пойти со мной. И он согласился.
В свой выходной день я приехала к пиццерии, где работал Фил, но встретиться мы договорились в соседней кофейне. Я взяла капучино и села за стол. В левом боку у меня постоянно болело, мама сказала это невралгия, от нервов в общем, и предложила попить успокоительное, но я откладывала. И вот я сидела и думала, что зря тяну резину, что сегодня же вечером куплю какой-нибудь сиропчик, как дверь кофейни открылась и я увидела Фила. Увидела и ахнула! Потому что у него пол лица были синие.
Он подошел и сел, а я пялилась на него, открыв рот. С минуту мы таращились друг на друга, пока я не закрыла рот.
— Что это? — пробормотала я.
— Сильно страшно?
— Кто тебя так?
— Не знаю. Знаю из-за чего. Из-за Антоновой конторы.
— Что?!
— Да. Он еще кого-то кинул. Кого-то крутого. — Фил облокотился о стол с тяжелым выдохом, приблизился и в полголоса заговорил: — Пиздец, Милана. Надеюсь, про тебя они не знают. Постарайся не ходить одна, поняла? У тебя есть шокер или баллончик?
— Нет.
Он взял меня за руку и сжал, но я вырвала кисть и сама схватила его за руку..
— Этими козлами занялись вплотную. Жених моей сестры — помощник прокурора. Я ему всё рассказала.
Фил уставился озадаченно. Я решительно кивнула. Мне захотелось еще хоть как-то обнадежить его.
— Они свое получат, вот увидишь. Козла стриженого в барбершопе засекли в Казани, скоро и Антона найдут. Как Таня?
Фил сел ровно и просидел молча с полминуты.
— Нормально, — проговорил он наконец. — И Таня тоже вроде норм. — Потом он нахмурился. — А ты почему съехала?
— Что? А… Так я же в Сочи в клинике лежала, я говорила, — ответила я, держа в уме то, что мне сообщил дядя Миша..
— Да нет. Вот недавно.
Я пожала плечами, не понимая, зачем ему важно это знать.
— Имеешь ввиду квартиру на Маркса? Так я… А ты зачем в октябре на первый адрес приходил?
Фил приподнял брови, удивленный, что я в курсе.
— Хотел увидеться. У меня же отобрали телефон для следственного комитета. Я не мог с тобой связаться. А в интернете найти не смог. — Он снова навалился на стол. — Ты же не убегаешь от меня? — тихо спросил он.
Теперь уже я приподняла брови. Фил постучал пальцами по столу.
— Я тебя достал?
Я попыталась собрать мысли в кучу в тщетной попытке понять, что происходит, а он подумал, что я игнорирую.
— Ладно, извини. Ты скажи прямо. Просто я… не знаю. Будет проще, если ты прямым текстом скажешь. По-другому у меня не получится отстать.
— Я не понимаю.
Фил посмотрел мне прямо в глаза, и от этого взгляда у меня будто стало пусто в теле, потому что вся кровь ударила в голову. Я отвернулась и потерла ладони о джинсы, чтобы разогнать мурашки.
— Пошли в отделение, — сказала я, — или меня сейчас вырвет от нервов.
Он подал мне куртку, мы вышли. На улице начинало смеркаться и сыпался снег. При мысли о Ленкиной свадьбе, о скором Новом годе и Рождестве, мне стало не по себе. Настроения веселиться не было, ведь я наворотила таких дел, что впору уйти в запой.
Отделение полиции находилось в двух микрорайонах, и мы с Филом добрались туда на автобусе. Всю дорогу мы молчали, и я видела, что люди пялятся на нас, и особенно на Фила.
Уже на подходе к зданию, я остановила его, взяв за рукав куртки.
— А ты сам-то написал заявление, что тебя избили?
Он кивнул, но смотрел странно, и я не поняла, соврал он или нет.
Внутри, когда я ощутила запах участка, то вспомнила и оба раза в КПЗ и как ходила давать показания о смерти Леси. Боль в боку разлилась уже и на спину, и я подумала о бутылке водки. Я не стала сопротивляться этому желанию: оно есть, но я не обязана претворять его в жизнь.
Сосредоточившись на цели, я пошла прямиком к дежурному.
22.2
Мы просидели в участке два часа как минимум, и было бы больше, если бы я не назвала имя Ленкиного жениха, а когда мы покинули участок, уже совсем стемнело. Фил предложил проводить.
— Спасибо, но я на такси. Есть хочу. Да и ты, наверное, голодный.
— Может, хоть до площади Ленина дойдем? На елку посмотрим, — попросил Фил.