Я сложила руки на груди.
— Хорошо, что случаи самовозгорания от стыда пока не зарегистрированы.
— Все. Ушла в глухую оборону, — констатировала Ленка.
— Я не записывалась к тебе на сессию.
Папа резко встал. У меня зубы свело от скрежета ножек стула по полу. Все смолкли.
— Мила, ко мне в кабинет.
2.2
В папином кабинете обстановка не менялась последние пятнадцать лет. Все тот же глобус, карта мира, фото из поездок, африканская маска на неизменном месте и шкафы с моими медалями, дипломами и кубками. Моя стена славы.
Я разглядывала фото с выпускного в школе, оно немного выгорело. Так, наверное, выгорала наша семья. Медленно, но верно.
Папа сел за свой письменный стол, на котором всегда царил педантичный порядок.
— Знаешь, Мила, может, тебе правда пойти с кем-то? Если не с Леной, то подружку взять? Я конечно хочу, чтобы ты сама пошла. Просто в прошлый раз у тебя…
— Пап, — оборвала я, — ты пойми. Я давно отупела. Двух слов не смогу связать. И команда поддержки не спасет меня.
— Я не верю. Ты выпустилась всего полтора года назад.
Он сидел в кресле, в котором я видела его каждый вечер, будучи маленькой. Он всегда что-нибудь читал. Интеллигентная семья, а дочь — алкоголичка.
— Да и взять мне некого.
— А Катя? Даша?
— Ого. Ты помнишь их имена.
Папа задумался.
— Если устроишься… Точнее… Мила, начнешь работать и все вспомнишь. Погляди на Лену. Она психолог, а не может объяснить, почему с тобой творится неладное.
Мы оба засмеялись. Только я злорадно, а он неловко.
Он постучал пальцами по столу.
— Разве мы лишали тебя самостоятельности? Говорят, ребенок становится безвольным…
— Ой, пап. — Я отошла от шкафа с трофеями и приклеилась к дверному косяку. — Ты рассуждаешь так, будто это факт. Мой алкоголизм. А я не алкоголичка. Просто скучно. Мои друзья выпивают. Все выпивают. Ведь даже ты рюмочку пропускаешь вечером.
— Да, Мила. Но от этого не страдают мои отношения с семьей и бизнес. Я вполне здоров, — сказал он, а затем прочистил горло, снова постучав пальцами по подлокотнику. — Здоровье, семья, работа. А у тебя весы с этим в каком положении? Тебе не кажется, что чаша с выпивкой тяжелеет?
— Нет. Не кажется.
Хотя работы у меня не было, но мне и правда казалось, что все в порядке. Ради того, чтобы успокоить отца, я сказала:
— Я возьму Дашку. Она тоже сидит без работы.
— Хорошо.
Я уехала от родителей в раздрае. Я уже знала, что на собеседовании обнаружится моя некомпетентность, и в купе с трезвым образом жизни, все это грозило дурным настроением как минимум, и желанием выпить, как максимум. Я почти отказалась от затеи, но Даша на удивление согласилась пройти собеседование со мной.
Через два дня мы встретились и перед офисом заскочили в ресторан, там заказали кофе с коньяком, потому что обе нервничали. Когда Дашка сняла куртку, я обомлела: она оделась неподобающе, вывалив богатство из декольте, хотя я предупредила, что интервьюерами будут женщины.
Некоторое время Даша хранила молчание, потягивая мелкими глотками кофе. Я видела, что ей нужно у меня что-то спросить. Наконец она посмелела.
— Слушай, Мила. А Фил реально заработал на биткоинах восемь миллионов?
Я невольно вздохнула — Тоха промыл моей подружке мозги.
— Говорит, что да. Так ведь все уже. Старая тема. Теперь на этом не заработать. Разве что ферму поставить.
— Ферму?
— Эту компьютерную чепушню, которая майнит.
— А!
— Только она, знаешь, сколько стоит и сколько электричества жрет? Вас сразу вычислят.
Теперь вздохнула Дашка.
— Мил, где вообще люди нормальные деньги получают, а? Где найти богатого мужика, но нормального? Я весь сайт знакомств облазила. Они все почти извращенцы или женатые. Пишут одни придурки типа Вадика.
Я покачала в ответ головой.
— Что за Вадик?
Дашка уставилась на меня в изумлении.
— Ну Вадик. Я с ним к Филу приезжала.
— А! Подожди, ты разве с Антоном не встречаешься?
Она тут же отвела взгляд в сторону.
— Да ну! — Кажется, я поплыла, поспешила она перевести тему. — От меня не пахнет?
— Не знаю. У меня аллергия, ты же знаешь. Я без нафтизина ртом дышу.
Расслабленные, вальяжной походкой мы направились в офис турагенства. Никакого волнения. Оно съежилось до точки в области солнечного сплетения и заткнулось. Только желудок ныл от крепкого кофе.
В офисе нас встретили две женщины. Одна из них, маленькая, заставила меня почувствовать себя дурой, предложив разыграть диалог, в котором она — метрдотель, а я бронирую номер для клиентов. Я долго и нудно оправдывалась, что давно не практиковала китайский, что английский запущенный из-за наводнения рынка американским сленгом. Какую только чепуху я тогда не выдумала. В конце концов она все же выдавила из меня заветные фразы. Отметила, что интонации на китайском неправильные, отчего изменился смысл сказанного, что надо бы на курсы походить, но пообещала перезвонить. А я сидела перед ними как на суде и вся чесалась, так как дико вспотела. Пот ручейками стекал по животу и спине.