All Flesh is Grass [Роковая кукла, параллельный перевод]

— Свистун тебе уже все объяснил, — вскипел я. — Он мог заставить прозреть только одного из нас. И он открыл глаза только мне.

“A part of me is Mike,” said Hoot. “We owe one another life. A bond there is between us. His mind is always with me. We be almost one.”
— Одна из частей моего существа принадлежит Майку, — сказал Свистун. — Одалживали друг другу свои жизни. Есть незримая связь между нами. Его разум всегда со мной. Мы — почти что одно целое.

“One,” said Roscoe solemnly, “done, fun, gun...”
— Одно, — торжественно забубнил Роско, — давно, равно, темно...

— Прекрати квакать, — отозвался Пэйнт. — Что за бессмыслица?

“Cease your clack,” said Paint. “No sense at all you make.”
— Мысль с лица, — невозмутимо ответил Роско.

“Fake,” said Roscoe.

“The almost human one,” said Hoot, “tries, to talk with us.
— Самый умный из нас, — прогудел Свистун, — пытается нас чему-то научить.

“His brain is addled,” I said. “That's what is wrong with him. The centaurs.. .”
— У него просто переплелись все извилины в мозгу, — сказал я, — вот и вся разгадка. Эти кентавры...

“No,” said Hoot. “He attempts communication.”
— Нет, Майк, — возразил Свистун, — он пытается найти с нами взаимопонимание.

I hunched around and stared up at Roscoe. He stood straight and rigid, the flare of firelight on his metal hide.
Я повернулся и пристально посмотрел на Роско. Он стоял гордо и прямо, пламя костра замысловато отражалось от зеркальных граней его металлического корпуса.

Я припомнил, что еще в пустыне, когда мы упорно пытались от него чего-нибудь добиться и задавали бесчисленные вопросы, он указал нам, что нужно двигаться на север.

And I remembered how, back there in the badlands, when we had asked a question, he had signaled that we should travel north.

Did he, in fact, still understand? Was there something he could tell us if he could put it into words?
Неужели он действительно что-то соображал? Найди он способ сформулировать свою мысль... Было ли у него что-то в голове, чтобы поделиться с нами?

— Ты не можешь помочь, — обратился я к Свистуну, — заглянуть вовнутрь и узнать, что он хочет сказать? (Можешь ты вытащить это из него?) (dig*out – откопать, раскопать; узнать, выведать)

I said to Hoot, “Can you dig it out of him?”

“It beyond my power,” said Hoot.
— Это выше моих сил, — вздохнул Свистун.

“Don't you understand,” Sara said to me, “that there is no use trying. We're not going to get back to Earth; or anywhere. We are staying on this planet.”
— Неужели до тебя не доходит, — раздраженно сказала мне Сара, — что все наши попытки найти выход из этого тупика обречены на неудачу? Мы не можем возвратиться на Землю или улететь куда-либо еще. Мы останемся на этой планете навсегда.

“There is one thing we could try,” I said.
— Есть одно средство, к которому мы можем прибегнуть, — заявил я.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, — сказала Сара. — Я тоже об этом думала. Другие миры. Вроде мира сплошных песчаных дюн и барханов. И ты думаешь, таких миров сотни...

“I know,” she said. “I thought of it, too... The other worlds. The worlds like the sand dune world. There must be hundreds of them.”
— И не исключено, что один из этих сотен подойдет и нам.

“Out of all those hundreds, there might be.. .”

She shook her head. “You underestimate the people who built the city and set out the trees. They knew what they were doing. Every one of those worlds would be as isolated as this world. Those worlds were chosen for a purpose.. .”
Она покачала головой.

— Ты недооцениваешь людей, построивших город и посадивших деревья. Они знали, что делали. Каждый из этих миров будет таким же изолированным, как и этот. Все они были задуманы с определенной целью...

“Have you ever thought,” I argued, “that one of them might be the home planet of the folks who built the city?”
— Тебе никогда не приходило в голову, что один из них является родиной тех, что построили город?

“No, I never have,” she said. “But what difference would it make? They'd squash you like a bug.”
— Нет, не приходило, — сказала она. — Но разве это что-нибудь меняет? Они раздавят тебя, как букашку.

“Then what do we do?” I asked.
— Тогда что же нам делать?

“I could go back to the valley,” she said. “I didn't see what you saw. I wouldn't see what you saw.”
— Я могу возвратиться в долину, — сказала Сара. — Ведь я не видела того, что открылось тебе. Могу и не увидеть.

“That's all right for you,” I said, “if that's the kind of life you want to live.”
— Ну, ты молодец, — воскликнул я. — И там ты будешь жить так, как мечтала.

“What difference would it make?” she asked. “I wouldn't know what kind of life it was. It would be real enough. How would it be any different than the life we're living now? How do we know it isn't the kind of life we're living now? How do you judge reality?”