All Flesh is Grass [Роковая кукла, параллельный перевод]

“I had troubles,” he said. “I was confused. But I have worked it out and I am better now. Working it out helped to get me better.”
— У меня были трудности, — сказал он увереннее, — со мной случилась беда, но теперь я справился с трудностями и чувствую себя лучше. Борьба вылечила меня.

He was talking with somewhat less difficulty, but it still wasn't easy for him. The long speech had been an effort for him. You could feel him forcing himself to speak correctly.
Он уже говорил свободнее, но все еще с усилием. Длинные фразы давались ему нелегко. Было заметно, как он преодолевает невидимый барьер, чтобы правильно произнести фразу.

“Take it easy, Roscoe,” I counseled. “Don't try too hard. You are doing fine. Just take it easy now.”
— Не волнуйся, Роско, — посоветовал я. — Не мучай себя. У тебя прекрасно получается. Не стоит переживать.

But he wasn't about to take it easy. He was full of what he had had to say. It had been bottled up inside of him for a long time and it was bubbling to get out.
Но он не мог расслабиться. Ему очень нужно было что-то мне объяснить. Это что-то слишком долго бродило в его мозгу и теперь настойчиво требовало выхода наружу.

“Captain Ross,” he said, “I was fearful for a time. Fearful I would never work it out. For there are two things on this planet and they both struggled for expression and I could not get them sorted, sported, forted, courted ...”
— Капитан Росс, — сказал он, — долгое время я боялся, что не смогу справиться. На этой планете есть два явления, требующих объяснения, и я никак не мог привести их к знаменателю... нагревателю, предателю, законодателю...

I moved forward quickly and grabbed him by the arm. “For the love of God,” I pleaded, “take it easy. You have all the time there is. There isn't any hurry. I'll wait to hear you out. Don't try to talk too fast.”
Я быстро подошел к нему и взял за руку.

— Ради Бога, — взмолился я, — не волнуйся. У тебя вагон времени. Не надо торопиться. Я тебя спокойно выслушаю, не спеши.

“Thank you, captain,” he said with an effort at great dignity, “for your forbearance and your great consideration.”
— Спасибо, капитан, — произнес он с усилием, в его голосе звучала искренняя признательность, — за ваше терпение и сострадание.

“We've traveled a long road,” I told him. “We can take a little time. If you have any answers, I can wait for them. Myself, I'm fresh out of anything like answers.”
— Мы прошли вдвоем длинный путь, — сказал я. — Мы можем позволить себе не торопиться. Если ты нашел ответы, я могу и подождать. Что до меня, то я готов воспринять любые открытия.

“There is the structure,” he said. “The white structure of which the city is made and the spaceport floored and the spaceships sealed.”
— Существует структура, — выдавил он, — материал белого цвета, из которого сделан город, вымощена посадочная площадка, которым опечатаны корабли.

He stopped and waited for so long that I was afraid something might have happened to him. But after a time he spoke again.
Он сделал паузу и молчал так долго, что я начал опасаться, как бы с ним опять чего-нибудь не произошло. Но потом он снова заговорил.

“In ordinary matter,” he said, “the bonding between the atoms involves only the outer shells. Do you understand?”
— В обычных молекулярных структурах, — сказал он, — связи между атомами существуют только вне их ядер. Вы понимаете?

— Думаю, что да, — ответил я. — Хотя, туманно.

“I think I do,” I said. “Rather foggily.”

“In the white material,” he said, “bonding extends deeper than the outer orbits of the electrons, down deep into the shell. You grasp the implication?”
— В белом материале, — пояснил он, — связи распространяются глубже внешних орбит электронов, распространяются на ядра атомов. Вы улавливаете идею?

I gasped as I understood at least a little of what he had just told me.
Я вздохнул, показывая, что, по крайней мере, частично до меня дошло.

“All hell,” I said, “couldn't break the bond.”
— А, черт, — сказал я, — и эти связи, наверное, никак нельзя разорвать.

— Точно, — объявил он. — Так и было задумано. А теперь, капитан, пожалуйста, пойдемте со мной.

“Precisely,” he declared. “That is what was thought. Now you will come with me, captain, if you please.”

“But just a minute,” I protested. “You haven't told it all. You said there were two things.”
— Погоди минутку, — запротестовал я. — Ты еще не все сказал. Ты говорил о двух явлениях.

He looked at me for a long moment, as if he might be debating if he should tell me further, then he asked a question, “What do you know, captain, of reality?”
Он пристально посмотрел на меня, как будто прикидывая, стоит ли метать бисер перед свиньями, а затем вдруг спросил:

— Капитан, что вам известно о реальности?

I shrugged. It was a foolish question.
Я даже вздрогнул от неожиданности. Более дурацкого вопроса нельзя было придумать.

— Какое-то время назад, — ответил я с сомнением, — я мог поручиться, что хорошо умею отличать реальность от вымысла. Сейчас я не уверен.