“And they pay you for this?”
“Rather well,” said Alf. “A man can get along.”
“But what is it for?” I asked.
— И за это платят?
— Да, и неплохо. Прожить можно.
— А для чего это все?
“We don't know,” said Alf. “Not that we haven't asked. But that's the one condition of the job—that you don't know what it's all about. It's an experiment of some sort, I'd guess. I imagine that it's financed by a university or some research outfit. We are told that if we knew what was going on it might influence the way we are thinking. A man might unconsciously pattern his thinking to fit the purpose of the research.”
— Мы не знаем, — сказал Элф. — Не то чтобы никто ни разу не спросил. Но тут такое условие: когда поступаешь на работу, тебе не объясняют, что к чему. Наверно, они проводят какой-то эксперимент. Я так думаю, за этим стоит какой-нибудь университет или научно-исследовательский институт. Нам объяснили, что если мы будем знать, в чем суть, это повлияет на ход нашей мысли. Невольно станешь подгонять свои рассуждения к конечной цели эксперимента.
“And the results?” I asked.
“We aren't told results. Each thinker must have a certain kind of pattern and if you knew that pattern it might influence you. You might try to conform to your own personal pattern, to be consistent, or perhaps there'd be a tendency to break out of it.
— Ну, а результаты?
— Нам не говорят. Для каждого, кто вот так сидит и думает, существует особый план, но если знать его заранее, это может помешать развитию мысли. Сам того не замечая, начнешь подстраиваться к схеме, соблюдать какую-то последовательность или, наоборот, попробуешь вырваться из рамок.
If you don't know the results, you can't guess at the pattern and there is then no danger.”
А когда не знаешь результатов работы, нельзя угадать основную схему и нет опасности, что она свяжет твою мысль.
A truck went by in the street outside and its rumble was loud in the quietness of the tavern. And after it went past, there was a fly buzzing on the ceiling. The people up in front apparently had left—at least, they weren't talking any more. I looked around for Stiffy Grant and he wasn't there. I recalled now that I had not seen him and that was funny, for I'd just given him the dollar.
“Where is this place?” I asked.
Мимо по улице покатил грузовик, в тишине «Берлоги» его громыхание показалось оглушительным. А когда он проехал, стало слышно, как о потолок бьется муха. Те, кто занимал отгороженный столик у входа, видно, ушли или по крайней мере замолчали. Я обернулся, поискал глазами Гранта — его не было. Тут я вспомнил, что с самого начала не увидел его в «Берлоге». Что за чудеса, ведь я только что дал ему доллар!
— А где оно находится, это ваше заведение? — спросил я.
“Mississippi. Greenbriar, Mississippi. It's just a little place. Come to think of it, it's a lot like Millville. Just a little village, quiet and dusty and hot. My God, how hot it is. But the project centre is air conditioned. It isn't bad in there.”
— В Гринбрайере, штат Миссисипи. Захудалый такой городишко. Вроде Милвилла, пожалуй. Даже не город, а так, поселок — тишина, пылища, жарища. Ох, и жарища — прямо пекло! Но у нас в здании воздух кондиционированный. И вообще не дурно.
“A little town,” I said. “Funny that there'd be a place like that in a little town.”
“Camouflage,” said All. “They want to keep it quiet. We're asked not to talk about it. And how could you hide it better than in a little place like that? No one would ever think there'd be a project of that sort in a stuck-off village.”
— Захудалый городишко, — повторил я. — Чудно что-то, неужели для вашего заведения не нашлось места получше.
— А это маскировка, — сказал Элф. — Чтоб не было лишнего шуму. И нам велено держать язык за зубами. Для секретной работы лучшего места не придумаешь. Никому и в голову не придет искать такую лабораторию в какой-то богом забытой дыре.
“But you were a stranger...”
“Sure, and that's how I got the job. They didn't want too many local people. All of them would have a tendency to think pretty much alike. They were glad to get someone from out of town. There are quite a lot of out-of-towners in the project.”
“And before that?”
— Но ты ведь приезжий...
— Ну, ясно, потому меня туда и взяли. Они не хотят брать на работу много местных жителей. Считается, что у людей, которые выросли в одних и тех же условиях, и мысль работает почти одинаково. Так что там охотно берут приезжих. В этой лаборатории куча всякого пришлого народу.
— А раньше что было?
“Before that? Oh, yes, I see. Before that there was everything. I floated, bummed around. Never stayed too long in any spot. A job for a few weeks here, then a job for a few weeks a little farther on. I guess you could say I drifted. Worked on a concrete gang for a while, washed dishes for a while when the cash ran out and there was nothing else to do.
— Раньше? А, со мной-то. Чего только не было. Шатался по свету, валял дурака. Нигде подолгу не застревал. Поработаю недели две в одном месте, перекочую немного подальше — там месячишко поработаю. В общем плыл по воле волн. Бывало, когда оставался без гроша, а лучшего ничего не подворачивалось, так и с бетонщиками спину гнул, и посуду в ресторане мыл.
Was a gardener on a big estate down in Louisville for a month or two. Picked tomatoes for a while, but you can starve at that sort of work, so I moved on. Did a lot of things. But I've been down in Greenbriar for eleven months.”
Месяца два служил садовником в Луисвиле, у одного земельного туза. Был одно время сборщиком помидоров, но на такой работе живо с голоду подохнешь, пришлось двинуться дальше. Словом, чего только не перепробовал. А в Гринбрайере вот уже одиннадцатый месяц.