There were more people in the Street; they kept coming all the time. There was Pappy Andrews, cracking his cane upon the sidewalk, and Grandma Jones, with her sunbonnet socked upon her head, and Charley Hutton, who owned the Happy Hollow tavern. Bill Donovan, the garbage man, was in the front ranks of the crowd, but I didn't see his wife, and I wondered if Myrt and Jake had come to get the kids. And just as big and mouthy as if he'd lived in Millville all his life and known these folks from babyhood, was Gabe Thomas, the trucker who, after me, had been the first man to find out about the barrier.
Someone stirred beside me and I saw that it was Nancy. I knew now that she had been standing there for some little time.
Толпа на улице прибывала, подходили еще и еще люди. Вот стучит костылем по тротуару дядюшка Эндрюс, вот мамаша Джоунс в своем дурацком капоре и Чарли Хаттон — хозяин «Веселой берлоги». Тут же, в передних рядах, и мусорщик Билл Доневен, а жены его не видно... интересно, приехали ли Мирт с Клейком за их детьми? А вот и Гейб Томас, шофер грузовика, тот самый, что первый после меня наткнулся на невидимый барьер; он такой горластый и неугомонный, будто весь свой век прожил в Милвилле и всех и каждого тут знает с пеленок.
Кто-то шевельнулся возле меня: Нэнси. Видно, она еще раньше подошла и стала рядом.
“Look at them,” I said. “It's a holiday for them. Any minute now the parade will be along.”
“They're just ordinary people,” Nancy said. “You can't expect too much of them. Brad, I'm afraid you do expect too much of them. You even expected that the men who were here would take what you told them at face value, immediately and unquestioningly.”
“Your father did,” I said.
— Ты только погляди на них, — сказал я. — Нашли развлечение. Прямо цирк, сейчас начнется парад-алле.
— Они самые простые, обыкновенные люди, — сказала Нэнси. — Нельзя требовать от них слишком много, Брэд. А ты, по-моему, требуешь слишком много. Неужели ты хочешь, что бы те, кто здесь тебя слушал, вот так, сразу, приняли на веру каждое твое слово!
— Твой отец мне поверил.
“Father's different. He's not an ordinary man. And, besides, he had some prior knowledge, he had a little warning. He had one of those telephones. He knew a little bit about it.”
“Some,” I said. “Not much.”
— Отец — другое дело. Он человек незаурядный. И потом, он какие-то вещи знал заранее, он мог хоть что-то предвидеть. У него тоже был такой телефон. Ему было кое-что известно.
— Кое-что, — повторил я. — Не очень много.
“I haven't talked with him. There's been no chance for us to talk. And I couldn't ask him in front of all those people. But I know that he's involved. Is it dangerous, Brad?”
“I don't think so. Not from out there or back there or wherever that other world may be. No danger from the alien world—not now, not yet. Any danger that we have to face lies in this world of ours. We have a decision we must make and it has to be the right one.”
— Я с ним не говорила. Не было случая поговорить с глазу на глаз. А при всех я не могла его спросить. Но я знаю, он тоже замешан в эту историю. Это опасно, Брэд?
— Не думаю. Оттуда, из того мира — уж не знаю, в каком месте и в каком времени он находится, — опасность не грозит. Сейчас пока опасен не чужой мир. Вся опасность в нас самих. Мы должны что-то решить — и решить, как надо, без ошибки.
“How can we tell,” she “asked, “what is the right decision? We have no precedent.”
And that was it, of course, I thought. There was no way in which a decision—any decision—could be justified.
There was a shouting from outside and I moved closer to the window to see farther up the street. Striding down the centre of it came Hiram Martin and in one hand he carried a cordless telephone.
— Откуда нам знать, какое решение правильное? — возразила Нэнси. — Ведь прежде ничего подобного не случалось.
В том-то и беда, подумал я. Как ни крути, что ни решай, подкрепить решение нечем, опереться не на что.
С улицы донесся какой-то крик, и я придвинулся к окну, чтоб было дальше видно. По середине мостовой шагал Хайрам Мартин, в руке у него был телефон без диска.
Nancy caught sight of him and said,
“He's bringing back our phone. Funny, I never thought he would.”
It was Hiram shouting and he was shouting in a chant, a deliberate, mocking chant.
“All right, come out and get your phone. Come on out and get your God damn phone.”
Нэнси тоже его заметила.
— Он все-таки возвращает тебе телефон. Забавно, вот не думала...
Это Хайрам и кричал, даже не кричал, а пел — громко, насмешливо, с вызовом:
— Вылезай, чертов гад! Получай свой телефон!
Nancy caught her breath and I brushed past her to the door. I jerked it open and stepped out on the porch.
Hiram reached the gate and he quit his chanting. The two of us stood there, watching one another. The crowd was getting noisy and surging closer.
Then Hiram raised his arm, with the phone held above his head.
Нэнси тихонько ахнула. Я кинулся к двери, рывком распахнул ее и вышел на крыльцо.
Хайрам был уже у ворот, он больше не пел. Минуту мы стояли и смотрели друг на друга. Толпа зашумела, придвинулась ближе. Хайрам поднял аппарат высоко над головой.