All Flesh is Grass [Роковая кукла, параллельный перевод]

— Где Свистун?

“Out on guard. Prowling. He says he doesn't need to sleep.”
— Охраняет. Где-то бродит, наверное. Он сказал, что не нуждается в отдыхе.

I got up and stretched, like a dog will stretch after a good night's sleep. I felt fine. God, how fine I felt!
Я встал и потянулся. Потянулся так, как тянутся собаки после хорошего сна. Я чувствовал себя прекрасно. Боже, как мне было хорошо!

“Is there any food?” I asked.
— Есть чем перекусить?

She got to her feet and laughed.
Она поднялась и рассмеялась.

“What are you laughing at?” I asked.
— Над чем ты смеешься? — спросил я.

“You,” she said.
— Ни над чем. Над тобой.

“Me?”
— Почему?

“Because you are all right. I was worried. All of us were worried.”
— Теперь ясно, что у тебя все в порядке. Я беспокоилась, все мы беспокоились.

“It was that damn Hoot,” I said. “He drained my blood.”
— А все этот проклятый Свистун, — вздохнул я. — Это он выкачал из меня кровь.

— Я знаю, — кивнула она, — он мне все объяснил. Ведь он был вынужден это сделать. Другого выхода не было.

“I know,” she said. “He explained it to me. He had to. There was nothing else to do.”

I shivered, thinking of it. “It's unbelievable,” I said.
Меня аж передернуло, как только я представил, чем вся эта история могла закончиться.

— Невероятно, — сказал я.

— Свистун сам по себе невероятен, — ответила Сара.

“Hoot himself,” she said, “is unbelievable.”

“We're lucky that we have him,” I told her. “And to think that I almost left him back there in the dunes. I wanted to leave him. We had trouble enough without reaching out for more.”
— Нам повезло, что мы его встретили, — сказал я. — Подумать только, я ведь почти уже собрался оставить его в дюнах. Хотел было бросить. Мы уже столько всего натерпелись, что даже не хочется думать, сколько еще испытаний нас ждет впереди.

She led the way to the fire.
Она первой подошла к костру.

“Build it up,” she said. “I'll fix some food for you.”
— Разведи огонь, — сказала она. — Я приготовлю что-нибудь поесть.

Beside the fire was a little pile of brush, twisted branches broken from some of the desert trees. I squatted down and fed some of them to the fire and the flame blazed up, licking at the wood.
Рядом с костром лежал хворост и кривые ветви, наломанные с приземистых деревьев пустыни. Я наклонился и подложил несколько ветвей в костер, пламя вспыхнуло, жадно облизывая сухое дерево.

“I'm sorry about the laser gun,” I said. “Without it, we stand sort of naked.”
— Сюда бы лазерное ружье, — сказал я. — Без него мы как будто голые.

“I still have my rifle,” she pointed out. “It has a lot of power. In good hands .. .
— Еще осталась моя винтовка, — заметила Сара. — Это грозное оружие. В надежных руках...

“Like yours,” I said.
— Вроде твоих.

“Like mine,” she said.
— Вроде моих.

Beyond the fire the heap of blankets lay unmoving. I gestured toward them.
Куча одеял рядом с костром оставалась все такой же неподвижной. Указав на нее, я спросил:

“How is Tuck?” I asked. “Any sign of him snapping out of it?”
— Как там дела у Тэкка? Никаких признаков избавления от дурных привычек?

“You're too hard on him,” she said. “You have no patience with him. He's different. He's not like the two of us. We are very much alike. Have you thought of that?”
— Ты слишком жесток по отношению к нему, — сказала она. — Тебе бы следовало быть к нему снисходительным. Он другой, совсем не похож на нас с тобой... Ведь мы очень похожи друг на друга. Ты не думал об этом?

“Yes,” I said, “I have.”
— Думал.

She brought a pan and set it on the coals, squatting down beside me.
Она принесла кастрюлю и поставила ее на углу, присев на корточки рядом со мной.

“The two of us will get through,” she said. “Tuck won't. He'll break up, somewhere along the way.”
— Мы оба выпутаемся, — сказала она. — Тэкк — нет. Где-нибудь по дороге он сломается.

And strangely I found myself thinking that perhaps Tuck now had less to live for-that since Smith had disappeared he had lost at least a part of his reason for continuing to live.
С удивлением я поймал себя на мысли, что думаю о нем. Тэкк, возможно, утратил часть воли к жизни. С тех пор, как исчез Смит, существование по меньшей мере наполовину потеряло для него смысл.

Had that been why, I wondered, he had appropriated the doll? Did he need to have something he could cling to, and make cling to him by offering it protection?
Не потому ли, размышлял я, он так привязался к этой кукле? Очевидно, он нуждался в ком-то, кого он мог бы обнять, к кому он мог бы приникнуть и, наконец, кто, в свою очередь, тоже нуждался бы в человеческом участии и защите?

Although, I recalled, he had grabbed hold of the doll before George had disappeared.