All Flesh is Grass [Роковая кукла, параллельный перевод]

Мы провели совет, решая, куда идти. Дорога выглядела более привлекательной и по всем признакам могла показаться более важной, чем тропа, по которой мы шли.

In times past it would have linked points of some importance, while the trail went dawdling across the land in a most haphazard way. But the trail did bear some signs of ancient travel.
Века назад она, должно быть, соединяла два значительных объекта, в то время как тропа петляла по местности и, очевидно, была проложена как придется, без разумного вмешательства. Но в то же время она, несомненно, несла в себе следы древнего, хорошо исхоженного пути.

The road bore none at all. It still existed only because enough time had not passed to erase it from the landscape. And the trail trended in a northerly direction and it was to the north that we understood we might find the centaurs.
Дорога же таких следов не имела. Она, похоже, все еще продолжала существовать только потому, что не прошло достаточно времени, чтобы окончательно стереть ее с лица земли. Более того, тропа шла в северном направлении, а именно на севере, как нам дали понять, можно было найти кентавров.

The road ran east and west. Another point. The trail undoubtedly was older than the road; it had an ancient look about it. In certain places where it was constricted by geographic features and thus not allowed to wander, it had been cut to a depth of three or four feet into the soil.
Дорога же пролегала с запада на восток. И еще: тропа, безусловно, была древнее дороги, каждый ее участок нес на себе неуловимый налет далекого прошлого. В местах, где ее делали непроходимой естественные природные препятствия, она была вытоптана на глубину от трех до четырех футов.

The evidence was that it had been used for millennia, that it had been a route of travel in times beyond all telling.
Совершенно очевидно, что по ней путешествовали на протяжении тысячелетий и что она была привычным маршрутом с незапамятных времен.

С некоторыми колебаниями мы наконец, наполовину сознательно, наполовину интуитивно, приняли решение продолжать путь по тропе.

With some reluctance, we made our decision, composed half of logic, half of hunch. We continued on the trail.

Someone had been here-how long ago? Someone who had built the city and laid out the road and planted the trees. But now the city stood silent and empty and the road had fallen into ruin. What did it mean, I wondered.
Ведь кто-то же все-таки обитал на планете? Но как давно? Ведь кто-то построил город, проложил дорогу и вырастил деревья. Но теперь город вымер, застыв в безмолвии и опустев, а дорога превратилась в руины. Что за всем этим кроется, гадал я.

A great deal of time and energy had been spent upon this planet. And then the spenders of this time and energy had left, taking steps before they left to insure that anyone who landed on the planet would have no chance to leave.
Цивилизация существовала на этой планете много веков, ее жителями было истрачено много энергии. А затем обитатели, которые так долго жили здесь и угрохали столько сил на благоустройство, разом покинули планету, причем перед уходом приняли все меры к тому, чтобы любой, попавший сюда, не имел шансов вырваться обратно.

Landing otherwhere than in the city, a ship undoubtedly would be safe and could take off again. But any ship approaching the planet would almost certainly land nowhere but in the city, lured in by the signals that reached far out in space.
Приземлись мы в любом другом месте, кроме города, наш корабль несомненно был бы в безопасности и без помех мог взлететь. Но в том-то и дело, что всякий корабль, приближающийся к планете, почти наверняка обречен был приземлиться не где-нибудь, а именно в городе, завлеченный (как мотылек — огнем свечи) в ловушку сигналами, посылаемыми из города в глубины космоса.

Along the trail at intervals the beehive houses of stone still were encountered, squatting on their hilltops. An examination of them showed nothing. There was no debris, nothing left behind.
Вдоль тропы, возвышаясь на вершинах холмов, продолжали встречаться похожие на пчелиные улья каменные дома. Их осмотр ничего не дал. Не было никакого мусора, никаких брошенных вещей.

They had not, apparently, been used at any time as permanent abodes; they were simply stopping places, to be used as shelter for a night or two. We camped out in the open; we never used them. For all their simplicity, they had a musty feel about them.
Очевидно, дома никогда не служили постоянным пристанищем, а просто использовались для ночлега — на ночь или две. Несмотря на всю свою кажущуюся необитаемость, воздух в них все равно был каким-то затхлым.

As we traveled, we shook down into shape. Tuck rode most of the time. He was too awkward, too gangling, to walk. Sara and I took turns at riding. Hoot continued to be file closer, bringing up the rear, hustling the hobbies along.
За время нашего путешествия постепенно сформировался и наш походный порядок. Тэкк почти постоянно ехал верхом. Он был чересчур неловок и неуклюж для того, чтобы быстро идти. Сара и я ехали по очереди. Свистун по-прежнему держался на расстоянии, находясь, как правило, в арьергарде и подгоняя лошадок.