Ивэйн твердил себе, что всему виной голос. Что это голос ночами завлекает его на обманную тропу, уводит дальше от дома, внушает то, чего не существует. Ивэйн твердил себе, что Ландук по-прежнему его ждет и что леди Ландука по-прежнему помнит, как умоляла его в последнюю их ночь не уходить и как ждала его возвращения.
Упрямая вера и вела Ивэйна вперед ставшей уже незнакомой дорогой. Он так сильно верил в то, что всему виной голос этот проклятый голос что никак не умолкнет в голове, что даже не задумывался, что скажет и как покажется пред Лодин. Ивэйн так верил, что слова найдутся сами собой, что не придумал их заранее. Попросту не нашел в себе сил заглянуть туда, где эти слова могли найтись, потому что все внутри него занял голос. Голос, что неустанно шептал ему не стоило ему возвращаться, потому что он уродлив и устал, потому что он нарушил данное ей слово, потому что никто в здравом уме не откажется от Лодин, леди Ландука, а он отказался, а это значит, что у безумия одна дорога Ивэйн и та дорога никуда не ведет и отовсюду уводит ты же знаешь всякий безумец знает просто боится поглядеть на свое отражение потому что оно уродливо и она знает что оно уродливо Ивэйн твоя Лодин леди Ландука знает что ты уродлив и тебе не надо домой возвращайся назад Ивэйн возвращайся назад возвращайся назад
И голос, стало быть, прав. Ее приказ падает на него сверху, с высоты сводов тронного зала, и Ивэйн медленно встает, едва заметно качнувшись на все еще неверных ногах.
Ивэйн поднял взгляд и, встретившись глазами с леди Ландука, вспомнил, что она обещала не ждать и не прощать. А он забыл. А как ты мог забыть, Ивэйн? Ты хотел ее увидеть леди Ландука хотел увидеть ее глаза хотел увидеть ее стать хотел услышать ее голос хотел узнать что она справилась без тебя? Ты хотел вернуться домой потому что подумал что под кронами Броселианда за стенами Ландука ты укроешься от безумия? Глупый глупый глупый Ивэйн… Глупый глупый…
И все же он шел к ней. Он только не мог объяснить, что это она, Лодин из Ландука, вывела его из чащи, из безумия, вытащила с другого конца света и привела домой, под сень Броселианда к замку у Фонтана. Он только не мог сказать, что он знал, что предал ее и что сожалел о предательстве так, как ни о чем в жизни не сожалел, потому что кто же в здравом уме откажется от леди Ландука?
Ты безумец, Ивэйн. Ты столько шел. Ты столько заплатил. А все равно безумец. И она это видит. И ты сам это видишь. Тогда зачем по-настоящему ты пришел? Зачем ты пришел зачем ты пришел зачем ты пришел зачем ты пришел?..
— Я обещал, — глядя ей прямо в глаза, сказал Ивэйн ту единственную правду, что у него была и что он принес под сень Броселианда.
Лодин. Первая ночь была долгой...
Первая ночь была долгой. Первая ночь, отмерившая конец ее ожиданию, которое оказалось бессмысленным. Лодин не спала. Дождалась раннего утра и отправила гонца за кольцом с письмом, извещающим Ивэйна о том, что срок истек и что его никто не пустит за ворота замка Ландук, ибо замок теперь принадлежит только ей, Лодин, леди Фонтана.
Гонец вернул кольцо и сообщил, что Ивэйн сошел с ума.
Первая ночь после известия была долгой. Первая ночь, когда Лодин пожалела, что не позволила любви протянуть к нему руку. Он бы вернулся. Он бы вернулся. Он обещал. Он бы вернулся. Ее Ивэйн обязательно бы вернулся. Он где-то затерялся на своем пути, но он бы нашел дорогу домой, дорогу к ней, к своей леди Ландука, к своей Лодин, которая ждет его и любит, которая умоляла его не уходить, потому что знала, что может не позволить себе протянуть руку.
Первая ночь спустя год от той ночи, что отмерила конец ее ожиданию, была самой долгой, потому что той ночью Лодин прощалась с Ивэйном. Прощалась всю ночь, но так и не может вспомнить, простилась ли.
— Оставьте нас, — приказала она страже у трона и входа в зал, и они, верно склонив головы, удалились, плотно закрыв за собой двери.
Лодин встала со своего трона и спустилась к нему на несколько ступеней вниз. К трону возвели небольшую лестницу: одна из ее маленьких женских хитростей, чтобы удержаться одной и остаться леди Фонтана до того, как вернется ее муж, славный рыцарь Ивэйн, и после того, как он не вернулся. Спустилась уверенно и с гордо поднятой головой, по привычке остановившись чуть выше и вперившись взглядом в его безумные полные странного безумия родные такие родные глаза. Как же она эти глаза когда-то ненавидела, ведь эти глаза принадлежали убийце ее мужа, а потом стали такими родными, смотри на меня, Ивэйн, смотри, что твои глаза со мной сделали.